Семь принцев и муж в придачу - стр. 37
Руки мелко задрожали, и непрошеная истерика подкатила к горлу. Ну почему я сперва что-то делаю, а потом осознаю всю тяжесть собственных поступков? Только в этот раз самобичевание не помогало. В дурацкой ситуации была виновата сама, и жаловаться на судьбу не приходилось. Сама натворила, самой и расхлебывать. Ситуация казалась патовой, и мне огромного труда стоило держать себя в руках, а не рыдать от отчаяния и беспомощности. Пару раз глубоко вздохнула и поднялась на ноги. Не стоит рассиживаться посреди коридора.
Медленно, держась за стены, я двинулась по клонированным коридорам в поисках хоть кого-то живого. Как тут работали системы жизнеобеспечения, я не знала и потому не рисковала нажимать на яркие кнопки или передвигать панели. Не хватало мне ещё в какую-нибудь камеру угодить или кладовку, откуда через месяц извлекут мой хладный труп.
Постепенно освещение становилось ярче. Коридоры уже не казались такими необитаемыми, похоже, я двигалась в сторону жилого сектора, а значит, скоро смогу выбраться из ловушки собственной глупости. Цвет ламп становился желтоватым, сменяя безжизненный белый. В углах попадались кадки и горшки с цветами, а иллюминаторов стало в разы больше.
Но как бы я ни старалась, людей отыскать не могла, я даже точно не знала, в какую часть корабля попала и где конкретно надо продолжать поиски. Единственное, что меня подбадривало – обжитость пустого и холодного пространства. Это для меня – корабль пристанище на месяц, а для экипажа едва ли не дом родной. Не удивлюсь, если у большинства сотрудников комнаты обустроены лучше, чем в настоящих жилищах.
Вот только несмотря на всю мою радость, с людьми я так и не пересеклась. Просто продолжала двигаться вперёд и теоретически вверх. Если вообще можно было определить, где верх, а где низ в этом нескончаемом коридоре. У меня складывалось ощущение, что я просто иду по спиральной лестнице, поднимаясь медленно и неуверенно.
Спустя примерно пару часов моих блужданий, ноги начали медленно гудеть. На съёмках мне не требовалось особой спортивной подготовки. Да, порой приходилось и по пять, и по десять часов стоять перед камерой, но там я оставалась на месте, а не топала в неизвестность. Поэтому я начала уставать быстрее, чем рассчитывала. Дыхание сбивалось, а под рёбрами начинало колоть, словно я перетрудилась на тренажёре.
Опершись спиной о стену, медленно съехала на пол. К такому меня жизнь не готовила. Заблудилась я гораздо быстрее, чем протекало моё неумелое спасение из жуткого плена пустых коридоров космического крейсера, что вёз меня домой. Если бы меня ещё, считай, почти весь персонал не хотел похоронить в космосе, было бы значительно проще выбраться.