Семь причин, чтобы жить - стр. 52
— Не думаю, но, если буду сидеть в классе с полностью отсутствующим лицом, меня по головке за это не погладят. Мне должно быть интересно, а если нет — то это мои проблемы. Мне нужно слушать учителя.
— Звучит не очень круто, — Лень улыбнулась. — А этот парень? Который сидит за тобой? Мне кажется, он проявляет к тебе внимание.
— С каких пор ты за мной следишь? — прищурился Ник.
— Не слежу, а наблюдаю. Он постоянно смотрит тебе в затылок, да и вообще... Мне кажется это странным.
— Мне тоже, — заверил её Николас. — Но общаться с другими людьми я тоже, к сожалению, должен.
Потом пришлось вернуться в класс и продолжить делать вид, что ничего это не было, а Лени, которая продолжала ещё какое-то время находится рядом, вовсе не существует.
Опять тянуло рассуждать на какие-то заумные, философские темы, но поводов к ним было настолько много, что они ускользали, не позволяя ухватиться хотя бы за один. Так что Николас отсидел урок, периодически проваливаясь куда-то.
Монотонность жизни давала о себе знать. Что бы не случалось в отдельные моменты, всё равно приходится возвращать в привычный, пусть и отвратительный мирок и делать вид, что ничего не происходит. Именно так всё устроена — за пределом социума, в одиночестве ты можешь быть кем угодно, хоть Дартом Вейдером, но едва твоя нога ступает в общество — будь добр соблюдать правила. Иначе тебя ждёт весь спектр непонимания, осуждения и попыток научить “как правильно”.
Существует ли вообще это “правильно”? Вопрос сродни истории про фигуру, которая отбрасывает две тени. В зависимости от выставленных источников света. На одной стене — круг, на другой — квадрат. И обе тени действительно существуют, правдивы, не оспоримы... Однако, человек в редких случаях станет смотреть под углом, чтобы увидеть обе. Нет, он упрётся, что форма фигуры квадратная, не желая разглядывать другой край.
— Не рановато ли для совместных проектов? — спросил Николас.
— Худ в курсе, но предпочитает давать их студентам сейчас, чем когда учебный план будет гореть. И ему спокойнее и у нас больше времени.
— Как мило с его стороны...
Следующая неделя слилась в нечто серое, грязное и не приятное. Николас курил по вечерам, сидя на кровати и откинув голову на стену и думал о том, как странна эта жизнь и как многогранна. Даже взять вот его — он может быть уверен ночью, что завтра всё начнётся заново и потому ложился спать с каким-то вдохновлённым ощущением в районе сердца. Он мечтал о какой-то отсебятине, которой никогда не суждено было случится, но был так уверен в её осуществимости в те моменты... А потом он просыпался, видел белый потолок, белые стены и не мог найти и следа того, что бурлило в нём.