Семь причин, чтобы жить - стр. 27
должны так смотреть?!
— Как ты можешь помочь мне? Ты не знаешь меня. Думаешь, раз не человек — умнее других? — Нужно было остановится, нужно было заткнуть свой поганый рот, но Николаса понесло. Вроде бы отложенные в сторону орудия набирали мощи, готовились стрелять на поражение. — Думаешь, приняла безобидный облик — и любой поверит? Не-е-е-ет, не надейся. Хватило мне вас, помощнички. Уходи. Говоришь, вас не нужно трогать — так и ты не трогай меня!
Он тяжело, шумно дышал, пока Лень смотрела на него обиженным ребёнком, а затем глубоко вдохнула, закрыв глаза и пропала. Оставила после себя след из тоски, который Николас безуспешно попытался перебить сигаретами.
Этот городок уже начинал сводить его с ума. И как тут начинать новую жизнь, с таким-то кругом общения? Ник судорожно выдохнул, вновь мотнул головой. Он чувствовал поднимающуюся тревогу, нервозность и пугался её ещё больше, чем Гнева прошлой ночью — демон мог просто убить, а это будет только глумиться, издеваться.
Депрессия похожа на плохую наркоту. Подсел плотно, лечение дорогое, самому слезть не получается, а просто так не проходит. Случаются просветления, в которых чего только не померещится — и жизнь прекрасна, и людей можно полюбить, и прилив сил такой, что мама не горюй. А потом отпускает, только отхватишь любой триггер, напоминающий о причинах. Это может быть что угодно, на самом деле — песня, запах, фраза, взгляд. То, что случайно врезалось в память и превратилось в ядовитое воспоминание, бесконечно отравляющее существование. Один толчок — и ты снова Там, на самом дне и не приведи Господь, чтобы с него постучали.
Иногда он думал о том, что всё это надуманное и стоит лишь пересилить себя и всё будет в порядке. И никакая это не депрессия, и даже не невроз — просто прошлое не желает отпускать, въедается, бьёт под дых. Депрессия — это болезнь, а он нормальный. Уверенность в этом держалась до ближайшей истерики, либо до провала. Были перезагрузки, а были тихие мысли в одиночестве, размытая комната и ком в горле, который ни сглотнуть, ни выплюнуть.
— Не хочу... — растягивая гласные, прошептал Николас, сжимая волосы на голове. — Не надо...
Его никто не спрашивает. Нужно поднять задницу и продолжать существовать, социализироваться... А сейчас нужно было взять себя в руки и срочно успокоится. Хуже, чем тогда, уже не будет.
Дожили — ему пытается помочь демон. Существо, в которое Ник не особо то и верил до этого. И так искренне причём, зараза! А в глазах у демона — ребяческое непонимание происходящего, обида и сострадание. Николас ненавидел, когда его жалели. Даже три года назад, когда мать сподобилась на настоящую поддержку и пыталась убедить, что всё будет хорошо, он ненавидел её голос. Шизофрения... парень нервно усмехнулся, психанул, схватив телефон с наушниками и выскочил в вечернюю улицу, натягивая ветровку.