Семь понедельников подряд - стр. 5
Света продолжала завывать и всхлипывать, громко шмыгая носом.
- Послушайте, - я тронула ее за плечо. - Давайте-ка сначала выясним, кем вы мне приходитесь. Не знаю я никакой Светы Зиминой. Видите ли, я в нашем семействе что-то вроде архивариуса и генеалогическое древо примерно представляю. Вы кто, а?
Светины слезы моментально высохли.
- Знаете, Ольга Игоревна, - она воинственно задрала нос, - я до вчерашнего дня тоже о вас ничего не знала. Хотя в нашем семействе я тоже что-то вроде архивариуса. И не вроде тоже. Потому что закончила историко-архивный институт. У вас древо это самое есть? Ну, на бумаге?
Древо у меня было в компьютере, но имелся и парадный вариант, предназначенный для показа гостям: свиток трехметровой длины. Вернее, ширины, потому что закопаться в глубину веков дальше середины XIX века мне пока не удалось. Я добросовестно зафиксировала все, что удалось вытрясти из бабушек и дедушки (они у меня еще живы), а дальше надо ехать в Тамбов, Саратов, Новгород, Тверь и в Хохляндию или хотя бы писать туда письма с запросами. Рыться в областных архивах, где хранятся все сведения, начиная с XVIII века. А если еще раньше - то в Москве, в Центральном архиве. Может быть, как-нибудь потом, говорила я себе. Когда времени будет побольше. И денег, потому что генеалогия – хобби довольно дорогостоящее.
Света с жадностью размотала свиток, равнодушно скользнула глазами по Лешкиной родне, по украинским родственникам бабушки Веры, по Климовым, Копытиным, Александровым, чуть задержалась на Громовых и радостно ткнула пальцем туда, где расположилась ветвь Калединых.
- Вот! - завопила она. - Да у вас тут вообще ничего нет. А вот этого нет у меня. Ух ты! Надо мне все это будет потом перерисовать.
Тут она схватила валявшуюся на подоконнике ручку и начала чертить прямо на свитке, который я делала не один день: сначала сводила все ветви в одном файле, потом распечатывала и клеила.
- Смотрите! Вот Андрей Кириллович Каледин. Он наш с вами прапрадед. Я даже не знала точно, сколько у него детей было. Значит, семь.
- Семь - это которые до взрослости дожили. А сколько всего - не знаю.
- Ага-ага, - рассеянно кивнула Света, продолжая возюкать ручкой по чертежу. - Вот мой прадед, Григорий Андреевич. А дальше у вас пустое место.
Она была права. Про Григория Андреевича дедушка Ваня ничего не знал. Только то, что он куда-то уехал из Вараксы, еще до революции. Вообще-то в нашей родословной «белых пятен» немало. Выглядит это так. «А у дядьки Спиридона было шесть детей от первой жены и четверо от второй, да у той второй еще от первого мужа своих было трое», - рассказывала бабушка Вера. «А как их звали?» - «Да Бог их знает». И я чертила на схеме тринадцать квадратиков с вопросительными знаками. Правда, показательный чертеж пустыми квадратами старалась не перегружать.