Семь понедельников подряд - стр. 33
Надо было бежать, но мы не могли сдвинуться с места. Одна секунда перетекала в другую, мужик не шевелился. Шумно вздохнув, Светка качнулась в его сторону, но я схватила ее за руку:
- Ты что, сдурела? Сейчас он поднимется, и тогда…
- Ага, как в ужастиках, - нервно сглотнула Светка. – Пошли отсюда. Хрен с ним со всем.
Вот давно бы так!
Я повернулась было к входной двери и только тут сообразила, что наши сумки остались на площадке пятого этажа.
- Слушай, надо за сумками вернуться. Там же документы и вообще… Он же Павла убил, наверно. А тут наши сумки. И потом, может, он жив еще.
Прижавшись к стеночке и обтирая с нее вековую грязь, мы начали пробираться к лестнице. Мужик в луже не шевелился.
- Слушай, Оль, он не дышит, - сипло выдавила из себя Светка. – Может, шею сломал?
- Предлагаешь вызвать ему «скорую»?
- Не знаю. Может, просто позвонить из автомата и сказать, что там-то и там-то в подъезде человек лежит? Или в милицию?
- Ладно, посмотрим по обстановке, - решила я.
- Слушай, а вдруг он очнется, пока мы наверх поднимаемся?
- Ты же сказала, что он не дышит?
- Ну, не знаю.
- Знаешь, не знаешь, а за сумками идти все равно надо. Пошли уже, хватит болтать. А то еще вылезет из берлоги кто-нибудь, увидит нас. Разумеется, нас потом в розыск объявят.
Светка ойкнула и судорожно уцепилась за перила, словно подтягивая себя с их помощью.
Дверь в квартиру Павла была открыта нараспашку. Я с опаской покосилась на соседнюю – не появились бы соседи. Вовнутрь мы зашли не без опаски.
Пахло просто отвратительно – плесенью и лежалой пылью, как и во всех старых питерских домах, какой-то сгнившей едой, рвотой, туалетом. И во всю эту обонятельную какофонию тонкой струйкой вливался тошнотворный сладковатый запах. Светка побледнела, и я испугалась, что она упадет в обморок.
- Валидолу хочешь?
Она помотала головой и махнула рукой в сторону единственной комнаты.
Как я уже говорила, от Марьи Петровны мы добирались больше часа. Телефон не отзывался уже тогда, когда мы были у нее. Сначала мне это показалось странным, неужели бандит все это время был в квартире Павла? Но когда я взглянула в комнату, то поняла, что он мог пробыть здесь и гораздо дольше.
Комната была большая и квадратная, но довольно темная: два окна выходили во двор-колодец. Кавардак в ней царил просто неописуемый. Перевернутая мебель, выброшенная из шкафа одежда, разбросанные по полу книги. Несвежее постельное белье комом сброшено с продавленной грязно-зеленой тахты, а ее обивка распорота крест-накрест, и из дыры торчит поролон.
- А где же Павел? – с недоумением спросила я и тут же увидела торчащую из-под белья руку и проступившие на простыне багровые пятна. Комната качнулась.