Семь ночей - стр. 37
– Ещё нет, – я закурил и открыл плотные портьеры, впуская яркий солнечный свет. – Девка пришла в себя, но ничего не помнит.
– Так давай с ней потолку я? Парочка угроз, и воспоминания потекут весенним ручейком… – Рус вмиг забыл и про обиду, и про то, что собирался гордо покинуть кабинет строгого начальника, или вовсе неблагодарного друга. Вспыхнул. как новогодняя елка, и уже потирал ладони от предвкушения… Ну нет, после его допроса пара запутавшихся нариков, подложивших бомбу мне в мерин, перестали употреблять твердую пищу и полюбили корсеты.
– Она не говорит. Из горла – бульканье, а из глаз – слёзы.
– Играет?
– Хер их, баб, знает. Они с равной степенью отдачи готовы и врать со слезами на глазах, и признаваться в неистовой верности, – я замолк, когда в дверь коротко постучали. – Да!
– Завтрак, Вадим Дмитриевич, – Клара была единственной, кто стойко переносил всю тяжесть нашего сотрудничества. Не поднимая на меня глаз, женщина накрыла небольшой кофейный столик у дивана и бесшумно удалилась, даже не хлопнув дверью.
– Делать-то что? – Рус растерянно смотрел на меня.
– Землю рыть, Акишев. Если окажется, что в моей постели спит эскортница, то мне уже не отмыться. Не в этот раз…
– Тогда я пойду?
– Садись завтракать, пойдет он, – я толкнул по столу тарелку с омлетом. Друг потоптался, а потом скинул верхнюю одежду и присоединился.
– Ты думаешь, химик?
– Я думаю, что надо рыть. Эскортницы бывают разные, некоторые – штопающиеся раза два в год, чтобы срубить бабла с искусственной невинности. И никто не даст нам гарантии, что этот аленький цветочек чем-то от них отличается.
– Но ты говорил, что обертка у неё уж слишком дорогая, – Акишев завис и прищурился.
– А я думаю, что не слишком ли идеально был сыгран этот спектакль?
– Врёт! – возликовал друг и зацыкал, анализируя факты и оценивая обоснованность моих сомнений.
– Легко. А теперь главное – откуда, мать твою, в моем доме кот???
Глава 12
Бессмысленно читал документ. Просто бродил взглядом по ровным строчкам букв вперемешку с цифрами, а все равно видел лишь обнаженный силуэт Крошки.
Кто ты, черт подери! Кто???
Признаться, я был близок к тому, что в предложении Акишева был смысл. Причем много больше, чем в совместном проживании дома с незнакомкой.
Она же могла меня во сне прирезать? Придушить?
Но нет! Это слишком просто для женщины, она лишь околдовала.
Я спрятался ото всех в стенах своего кабинета. Просто закрылся ото всех, пытаясь привести в порядок свои мысли. А там был разброд полный.
Тело превратилось в оголенный провод, а мысли – в сверкающие молнии, искрящиеся обрывками близости в ванной. И я не мог остановить это безумие.