Семь невест для демиурга - стр. 35
Травница тяжело поглядела на охотника, сидящего вблизи кустов с пристыженным видом.
- Но он съел всего один фрукт, и потому легко отделался. А с утра осмелился разбудить меня и честно всё рассказать. Надеюсь, мой порошок скоро поможет, и его живот успокоится. Яра же съела много, ещё до полуночи… И ничего не сказала мне.
«Потому что пришел демиург и всех усыпил, - подумала Ринайя, невольно вспоминая случившееся ночью и закусывая губу. - Яра не смогла позвать на помощь...".
- Возможно, просто не успела сказать? – предположила Мара.
- Теперь это ведают только боги, - вздохнула Тривия. – Надеюсь, это научит вас не бросаться на приманки этого леса. Вы - представители народа Маэ, а не голодные щенки!
* * *
Шаг… снова шаг… ещё, и ещё один. Звериные тропы всё время увиливали в стороны, и часто только Тривия да идущие впереди мужчины протаптывали путь в густом разнотравье.
Но в какой-то момент Ринайя поймала себя на мысли, что ей всё равно – она больше не думает о правильности пути, о его тяготах и даже об опасностях, подстерегающих отряд на каждом шагу…
Шёпот демиурга всё ещё звучал в её ушах…
Его ночные прикосновения остались на её коже пульсирующими точками, горячими участками – отметинами, незаметными стороннему глазу. А иначе почему ей кажется, что она чувствует руки бога на себе прямо здесь и сейчас?
Впереди уверенно шагали Иагон и Сольга, позади – тихо переговаривались Мара и Тагар. Друзья, не сговариваясь, прикрыли Ринайю со всех сторон – от Хазрель, которая висла на Клое и только делала вид, что убита горем. Когда Ринайя выныривала из своих грёз и воспоминаний о вчерашней безумной ночи и нечаянно оглядывалась назад, она натыкалась на тяжёлый взгляд рыжей, прицельно направленный на неё.
Обряд прощания с Ярой – быстрый и скомканный – запомнился воплями ее подруги.
Сначала врагиня злилась на Ринайю и на тех, кто старался её удержать. Потом рыдала. Потом вдруг начала убеждать окружающих, что Яра жива, просто крепко заснула. Когда же Тривия сварила успокаивающий отвар, его пришлось остужать и чуть ли не насильно вливать в вопящую девицу.
По этому поводу Сольга даже шепнула:
- Да если б она не орала, как в заборе застрявшая, Тривия бы по-человечески всё сделала. И обряд бы провела, как положено, и времени бы дала попрощаться.
Но Тривия заметно торопилась, и отряд вышел сразу, как только смог, без оглядки на то, что Хазрель ещё не успокоилась и выла дикой волчицей.
Она перестала вопить только тогда, когда травница, обеспокоенная чрезмерным шумом, производимым отрядом, приказала ей замолчать. Но продолжила стенать раненым зверем, кусая ладонь и спотыкаясь о каждую корягу. Ринайя, Мара и Сольга переглядывались, утомленные этим спектаклем. Веселиться не веселились, но и страданий убитой горем маэвки не разделяли. Может потому, что были привычны к смертям - соплеменники уходили из жизни регулярно: чаще, конечно, погибали охотники, наткнувшиеся на когти диких животных иль встретившиеся с перекидышами. Но и девушки умирали тоже - чаще всего при родах.