Семь месяцев бесконечности - стр. 27

Склонившись над примусом, я выдрал из бороды и усов кусочки льда и постарался побыстрее раздеться. Очистив щеткой куртку и брюки от снега, сложил их в нейлоновый мешок, заменяющий мне подушку, и, подвесив маклаки на специальных крючках к потолку палатки, уселся поудобнее на спальном мешке – я был готов к ужину. На этот раз Уилл приготовил некое подобие плова – отварной рис с пеммиканом. Для придания остроты этому в общем-то пресному блюду я решил полить его огнеопасным чилийским красным соусом, за что и был тут же наказан – соус, в нормальных условиях достаточно густой, сейчас внезапно вылился в мою миску огненной красной рекой (баночка с ним стояла у примуса и нагрелась). В результате плов можно было принимать только с принудительным охлаждением рта, но мой аппетит позволил мне справиться и с этой непростой задачей.

Тридцатого и тридцать первого продолжили движение по шельфовому леднику Ларсена километрах в двадцати от гор, прикрывающих нас от циклонов и приносящих непогоду западных ветров; температура – от минус 15 до минус 25 градусов, ветер в основном северо-восточного и восточного направлений. По вечерам мы видели, как тяжелые облака наползали с запада на вершины гор, но какая-то невидимая сила мешала им перевалить это препятствие, и, как будто подчиняясь этой силе, казалось, в самый критический момент бурлящая, грозящая вырваться наружу пена облаков безвольно оседала, откатывалась назад, и только отдельные вырвавшиеся вперед хлопья ее сползали в ущелья и вываливались на ледник серыми, сморщенными, потерявшими форму языками.

Кажется, именно тогда Дахо решил испытать себя как лыжник, к великой радости Лорана, волком рыскавшего вокруг в поисках интересного сюжета. Лоран с камерой на плече сел верхом на нарты спиной к собакам, Дахо же, надев лыжи, встал слева от нарт, держа в левой руке лыжную палку, а правой ухватившись за стойку нарт. Бернар с магнитофоном и закрепленным на длинной штанге микрофоном, похожим на покрытый мехом кабачок, расположился справа. По команде «О'кэй!» все это неустойчивое сооружение довольно лихо тронулось с места, но уже в следующее мгновение ноги Дахо, не желающие смиряться с этой новой для них обузой в виде лыж, начали отставать. Профессор, не выпускавший стойки нарт из рук, наклонился вперед, и его нетренированное тело приняло странную позу: нечто среднее между позой прыгающего с трамплина лыжника в промежуточной фазе полета и позой копьеметателя в заключительной фазе броска. Когда сила сцепления лыж с поверхностью снега, сравнявшись с силой реакции растянутого пружиной тела профессора, начала превосходить ее, рука Дахо отпустила стойку нарт и он исчез из поля зрения камеры Лорана. Все началось сначала. На этот раз лыжи готовили профессору новый удар. Совершенно неожиданно правая лыжа изменила курс и стремительно двинулась в сторону левой, а та, словно сговорившись с ней, совершила обратный маневр. В результате этого гнусного заговора лыж профессор оказался на четвереньках и вновь прекратил победное поступательное движение. Мало-помалу интервалы времени, в течение которых профессор сохранял подобающее его рангу вертикальное положение, удлинялись, и в конце дня он уже довольно сносно держался за нартами на лыжах, помогая себе в такт палкой. Все мы приветствовали рождение нового, последнего в нашей команде, лыжника радостными криками.