Семь мармеладных поцелуев - стр. 36
Добавив в свой кофе сахар, я размешала напиток, сделала глоток и спросила:
– У Ларского ПТСР?
Спросила просто так, не ожидая ничего. Хотела просто поинтересоваться, все ли нормально у Тирекса со здоровьем, но вспомнила заумное название и использовала его.
У Никиты глаза округлились настолько, что, казалось, можно было измерить диаметр его глазных яблок.
– Как…откуда… – пролепетал он. – Как ты узнала?
Что, ни в бровь, а в глаз? Серьезно? Ну офиге-еть!
– Увидела, – еле сдерживая свое удивление произнесла я. – Вчера в машине ему плохо стало. Хорошо, что у меня был мармелад жевательный.
– Мишками?
– Мишками.
– Ему только мишки помогают. Дурацкие жевательные мишки. Не могу понять, почему именно они. – Никита снял очки и потер лицо ладонью. – По началу я упорно не брал с собой этот мармелад. Думал, Саша сам сможет справиться с приступами, но нет. И когда…
– Стой, подожди, – остановила я Никиту, вспомнив кое-что очень и очень важное. – Недели три назад вы с Ларским случайно не летали в Чехию?
Удивление снова отразилось на лице Подольского. Такими темпами он, наверно, подумает, что я сталкер Ларского…
– Я просто летела с вами в одном самолёте, – поспешила пояснить я. – И видела, как ты искал мармеладных мишек. А ещё слышала, как орёт Ти…Ларский.
Никита вздохнул. Взгляд из удивленного стал усталым.
– Он не со зла, просто так снимает стресс.
– Ага, и сэндвичем в меня кинул тоже не со зла, – пробормотала я себе под нос.
– Да и кричит он за дело в основном, – продолжил Никита, не услышав моего замечания. – Я часто забываю ему по всем углам этот мармелад разложить. В сумки вмещается от силы две пачки, так он их просто так любит съесть, вместо полноценного обеда. А в офисе, в машине я запасы пополнять забываю. Дел всегда по горло и все не упомнить. Но, раз теперь ты тоже знаешь о его проблеме, вдвоём мы будем справляться лучше. Ты только не говори никому о его ПТСР. Даже если он тебя обидит. Не скажешь же?
– Смотря как обидит. – Я откусил большой кусок от булочки с сахарной пудрой и вытерла губы, которые мгновенно стали липкими.
– Аня, не заставляй меня составлять документы о неразглашении.
Услышав фразу «составлять документы», я нервно сглотнула, припоминая наш с Демидовой договор, который лежал у меня дома, в выдвижном ящике письменного стола.
– Ладно, я никому не скажу, – великодушно пообещала я.
Никита благодарственно кивнул и, заметно расслабившись, принялся за свою булочку.
– Кстати, а из-за чего у Ларского эти панические атаки? – между делом поинтересовалась я.
– Извини, но это уже личное, – вежливо улыбнулся Никита.