Семь летучих пассажиров - стр. 10
Я приоткрыла дверь и заглянула в класс.
Евгений Леопольдович стоял ко мне спиной. Вернее, не стоял, а подпрыгивал. Круглый, на макушке лысина.
– Три-ра-ри-ра-пам-ба-рам!!! Барабан! – Евгений Леопольдович так замахал руками! У него даже лысина вспотела. – Внушительней, други мои! Крещендо!!! А теперь… – Он немножко присел, а потом как вскочит, как закричит: – Фортиссимо!!!
Мишка Маслов из шестого «А» – мне его лучше всех видно – щёки надул, уши красные, того гляди – лопнет!..
– Стоп-стоп-стоп… – Евгений Леопольдович постучал дирижёрской палочкой. – Не слышу тарелок! Кузнецов! Где Кузнецов?!
Все молчат – не знают. Я тогда просунула голову в класс и говорю:
– Кузнецов, ваш тарелочник, в нашем пятом «Б» учился. А позавчера ушёл в другую школу. Они переехали.
– Как же так? – растерялся Евгений Леопольдович. – У нас на носу – ответственное выступление. В финале без тарелок… Нет! Это невозможно!
И тут он подошёл ко мне.
– Девочка! – сказал Евгений Леопольдович. – Хочешь, я научу тебя играть на тарелках?
Я вспомнила Ботиныча. «А, – думаю, – теперь всё равно. Хоть на кастрюлях».
Ответственное выступление во Дворце творчества назначили на вторник. Правда, это будет «соревнование по гимнастике среди юниоров». Мы только и сыграем – в начале марш, а в конце туш для победителей, но Евгений Леопольдович всё равно очень волновался.
И я волновалась.
Для меня сейчас успех – всё! Как представлю: я на сцене с тарелками! Тарелки блестят! Я стучу! Заключительный удар марша – бум-м!!! Аплодисменты! Может, кто-нибудь из публики крикнет: «Браво, Шишкина!»…
А Ботиныч уже за кулисами! И ко мне – через весь оркестр.
«Прости, – скажет, – Шишкина. Я же не знал, что ты у нас – талант! А раз такое дело, приходи на тренировку и танцуй себе на здоровье с лентой!»
В общем, еле дождалась я этого вторника. И вот после уроков в парадной форме, с начищенными трубами мы прибыли на концерт.
Евгений Леопольдович в военном кителе. На груди – ордена и медаль «За отвагу!» Мы его таким ещё никогда не видели. Он выстроил нас на сцене и сказал:
– Ну, други мои! Не подкачайте!
Занавес открылся. Евгений Леопольдович махнул мне дирижёрской палочкой, и я ударила в тарелки!
Играли мы громко и здорово. Точно как в «Айвенго», когда музыканты созывают рыцарей на турнир! Евгений Леопольдович даже жмурился от удовольствия. А я, хоть оркестрантам нужно всё время смотреть на дирижёра, стала коситься в зал – нашла маму с папой, дедушку, двоюродного брата Лёшку и давай им подмаргивать, чтобы не подумали, что я какой-нибудь, как говорит папа, «Фома, не помнящий родства». До того доподмаргивалась – чуть свой заключительный удар не прозевала.