Семь лет за колючей проволокой - стр. 29
По профессии он был художником-реставратором и в основном занимался реставрацией икон. К моему удивлению, холодильник одинокого мужчины был забит всякими вкусностями, и он, немного протрезвев под холодным душем, пригласил к столу, который накрыл за пять минут.
– Ты, Виктор, не думай, я не пьяница, – сообщил гостеприимный хозяин. – Просто сегодня я закончил очень серьёзную работу, и работодатели пригласили меня в ресторан отметить это событие.
– Ты словно извиняешься передо мною!..
Наши посиделки продолжались до самого утра, и когда я уходил, Константин был ещё пьянее, чем тогда, когда его пытались обокрасть…
К счастью, сейчас он находился в своей квартире…
Больше мы с ним не виделись, хотя пару раз и перезванивались, потом вообще потерялись: мне пришлось снять другую квартиру, уже на Кутузовском проспекте, а он уехал в командировку на Урал, и постепенно наше знакомство сошло на нет…
И вот мы встретились при таких необычных обстоятельствах. Я не сразу его узнал: он сильно изменился – раздобрел, точнее сказать, заматерел, отрастил длинные волосы и, похоже, внутренне стал другим. Передо мной стоял не тот доброжелательный Константин, с которым я когда-то познакомился, а озлобленный, взъерошенный человек с недобрым, колючим взглядом.
Разговорились… Оказалось, что в то время, когда я считал, что он в командировке на Урале, он на самом деле был в другой «командировке»: получил четыре года по восемьдесят восьмой статье, то есть присел за валюту. Продал купленную по случаю икону семнадцатого века, им отреставрированную, за пятнадцать тысяч долларов какому-то иностранцу, который, попавшись на таможне, пошёл на сделку с Органами и сдал продавца, чтобы выехать из СССР без последствий.
Отсидел Константин три года, оставив «хозяину» один год. Вернувшись в Москву, оказался у разбитого корыта: квартиру отобрали, прописки лишили, и находиться в столице, даже у родителей, он не имел права, несмотря на их хлопоты перед городскими властями. Нелегально прокантовался по друзьям и знакомым более двух лет (и как только это ему удалось, одному Богу известно).
Надо было зарабатывать – не мог же он продолжать сидеть на шее тех, кто его пригрел на первых порах. Постепенно возобновил старые связи и принялся за то, что умел делать, то есть за реставрацию.
Как рассказал Константин, случай свёл его с обладателем не очень дорогой картины одного из малоизвестных итальянских мастеров Возрождения. Она была в плохом состоянии, но хозяин был не из бедных, и картина ему была дорога потому, что это был подарок очень близкого ему человека, который трагически погиб. Хозяин собрался её отреставрировать. Кто-то порекомендовал ему Константина как одного из лучших реставраторов столицы.