Семь ключей от старой тайны - стр. 33
Брат смотрел на меня добрыми карими глазами. Он не торопил и не давил. Я знала, солги я – он увидит, но примет даже ложь. Оттого делать этого не хотелось еще больше.
Собравшись с силами, я на одном дыхании рассказала ему обо всем. О последних событиях, письмах, посылках, нашей встрече, страхах и подозрениях. Он слушал меня внимательно, лишь иногда задавая уточняющие вопросы.
Я побаивалась его реакции. Но, вопреки ожиданиям, он отнесся ко всему очень серьезно. Некоторое время молчал, переваривая услышанное, а потом сказал:
– То есть, получается следующее… Есть некий урод…
– Злодей.
– Тихо-мирно ему не живется, и он решил поиграть.
– Хороша игра!
– Одному скучно было, и он впутал тебя.
– За что я безмерно благодарна.
– Он загадал загадку и даст семь подсказок.
– Он называет их ключами. Ключи к тайне.
– Сколько подсказок, то есть ключей, уже было?
– Сегодня пятая.
– Давай еще раз пробежимся по порядку.
– Первая, – вновь начала пересказывать я. – Надувной круг и записка «Груз преступлений тянет ко дну. Руку протяни и спасение даруй».
– После этого кто-то сбросил патологоанатома с моста, так? Так. Ты, кстати, этого Шалдыбина знаешь?
– Нет, – покачала я головой и продолжила. – Второй ключ – огнетушитель и записка «И вспыхнет грешная душа словно факел. И сгорит она на людной площади, среди толпы шумной, но бессильной».
– Злодей не обманул, и некто Симаков сгорел.
– Причем, если верить СМИ, сам себя поджог… Как он только его заставил сотворить такое?
– С ним ты тоже не знакома?
– Верно. И того, кто был третьим не знаю.
– Третий ключ – безымянный висельник в гараже.
– И перочинный нож с запиской «Острое лезвие жизнь спасет. Твое промедленье жизнь унесет».
– Имя известно?
– Думаю, его еще не нашли. Или, во всяком случае, происшествие не получило огласку.
– Даже не знаю радоваться этому или нет.
– Я пока с восторгами не спешу.
Помолчав некоторое время, брат сказал:
– А я, значит, ключ номер четыре.
– Верно.
– Какая записка ко мне прилагалась?
– «Тик-так, тик-так, лишь наступит полночь, и вознесется душа к небесам».
– Это очень хорошо, что к небесам, – хмыкнул Рома. – Ниже как-то не охота.
– Еще были ключи от наручников.
– Кожаной плетки, надеюсь, не было?
– Обошлось без нее.
– Да, мне повезло, – широко улыбнулся он.
– Несказанно, – фыркнула я.
– Думаешь, эта девица – пятый ключ? – снова став серьезным, спросил он.
– Видимо да, – кинула я. – Он прислал носовой платок и записку «Горькие слезы ночь прольет. Алый рассвет жизнь унесет».
– Тогда нападение на девушку не могло быть случайным.
– Об этом нам могут поведать только те два шустряка.