Семь камней - стр. 64
Теперь это случилось, и у нее все сжалось внутри. Она вскочила на ноги и двинулась в сторону трапа, оборвав неторопливую беседу французов.
«Только не это, только не это! – мучительно думала она. – Зачем мне показывают такие вещи? Что я могу сделать?»
Хватаясь за поручень, она с лихорадочной быстротой взлетела по трапу и вышла на палубу, хватая воздух и стремясь оказаться подальше от умирающего человека. Сколько еще это будет продолжаться, милый Боженька? Когда же она наконец доберется до монастыря и почувствует себя в безопасности?
Луна вставала над островом Ситэ, сияя сквозь дымку облаков. Ракоши посмотрел на нее, прикидывая, который час. Не было смысла идти в дом мадам Фабьен, пока девочки еще не вынули папильотки из волос и не натянули красные чулочки. Впрочем, пока он мог пойти в другие места: в мрачные питейные заведения, где профессионалы Двора подкреплялись перед грядущей ночью. В одном из них он и услышал впервые то самое известие – и решил посмотреть, широко ли расползлись слухи, и взвесить, насколько безопасно спросить открыто про мэтра Раймонда.
Он предпочитал прятаться в прошлом, а не уезжать в Венгрию или Швецию. Не так много людей при дворе знали его в лицо либо его историю, хотя истории остаются. Париж держался за свои histories. А жизнь при этом дворе обычно была короткой. Он нашел знакомые железные ворота – более ржавые, чем раньше, на его ладонях остались рыжие пятна – и распахнул их со скрипом, который услышат все, кто теперь жил в конце этой улицы.
Он должен увидеть Гренуя-Лягушку. Нет-нет, не встретиться с ним – он сделал краткий знак против зла, – но взглянуть на него. Помимо всего прочего, ему было необходимо узнать, постарел ли тот человек – если это человек?
– Он определенно человек, – нетерпеливо пробормотал он. – Кто же еще, в конце-то концов?
Он может быть кем-то вроде тебя, ответил он сам себе, и дрожь пробежала по его спине. «Страх? – удивился он. – Предвкушение интригующей философской тайны? Или, может… надежда?»
– Пропадает зря такая замечательная попка, – сказал по-французски месье Брешен, глядя из дальнего конца каюты вслед поднимавшейся по ступенькам Джоан. – И, mon Dieu,[20] какие ножки! Представьте, как они обхватят вашу спину, э? Вы бы попросили ее не снимать полосатые чулочки? Я бы попросил.
Прежде Майклу даже в голову такое не приходило, но теперь ему было нелегко избавиться от этой картины. Он поднес к лицу носовой платок и покашлял в него, чтобы скрыть покрасневшее лицо.
Мадам Брешен двинула супруга в бок локтем. Он что-то пробурчал, но не придал этому значения; вероятно, это была у них нормальная форма супружеского общения.