Семь чудес Сурового дола - стр. 3

– Это настораживает.

Рая смерила мальчика снисходительным взглядом.

– Я серьезно, – продолжал Миша. – В чем причина ссоры? Вряд ли им стал какой-то пустяк. Может, эта тетка плохой человек, вот папа и не общался с ней?

– Папина сестра не может быть плохой, – уверенно и деловито заявила Кира. – Она же папина.

– Как всегда верно, милая. Ваша тетя не плохой человек.

– Допустим. Но почему мы не можем остаться с тобой?

– Потому что она – ваш единственный родственник. Кровный родственник. Она сможет о вас позаботиться лучше, чем я.

– Не верю, – пробурчал паренек.

– Придется поверить, – печально ответила бабушка Рая, но, вновь надев маску безразличия, повела детей дальше. – Другого выбора у вас нет.

Наконец, показалась небольшая группа людей, стоящая около двух свежих могил. Миша узнал некоторых из них, а некоторые оказались совершенно не знакомыми. И эти незнакомцы: кто-то высокий, кто-то худой, кто-то бледный или имеющий рыжую копну волос – больше походили на персонажей детских рисунков, чем реальных людей. Было в них что-то карикатурное и неестественное. Миша подметил это сразу, но это открытие лишь напугало его. Незнакомцы стояли кучно, но вместе с тем раздельно друг от друга. Мальчик поймал на себе их взгляд и инстинктивно поспешил отвернуться. Его внимание привлекла стоящая у самых могил пара в черном: невысокая, симпатичная, темноволосая женщина в темных очках безутешно рыдала на груди высокого мужчины. Он стоял, отвернувшись, и мальчик смог разглядеть лишь светлую, кудрявую копну волос, украшавшую его голову. А когда тот повернулся, Миша увидел на его лице большой шрам, проходящий через левый глаз. Да и вообще все его лицо излучало суровость и жестокость. Если и есть на этом свете злодеи, решил для себя мальчик, они выглядят вот так!

Незнакомка заметила их и стала махать, резкими движениями при этом вытирая слезы.

– Рая, ты их знаешь? – удивился мальчик.

– Дети, знакомьтесь, – сухо произнесла она. – Это ваши дядя и тетя. Чета Грифов.

Время, которое Миша провел на кладбище, после показалось ему слишком застывшим и вязким. Тетя Лена, как только увидела своих племянника и племянницу, тут же бросилась к ним с объятиями. Он плохо запомнил этот момент. Она рыдала, утирала слезы себе, ему (отчего-то эмоции предательски прорвались сквозь его защиту именно в этот абсолютно не подходящий момент), трепала за щечки Киру, что-то рассказывала и снова крепко обнимала. Да, все это прошло мимо него. Он не запомнил ни единого слова, сказанного в тот момент тетей. Единственное, что врезалось в его память, так это холодная и крепкая, как камень, рука дяди Рудольфа, и такой же холодный взгляд, которым он одарил мальчика и его сестру. За все время, которое они провели на кладбище, дядя не проронил ни слова. Он стоял, словно огромный каменный истукан, и лишь иногда озабоченно оглядывался по сторонам.