Сельский Казанова - стр. 41

Первое, что мне бросилось в глаза, когда я вошёл во двор с двумя тяжеленными канистрами соляры – это кривая загородка, разделявшая теперь наши с бабой Фросей участки.

Я встал, как вкопанный баран у этой городьбы, не зная, как пройти теперь к бабулиному сараю.

Это чё вообще такое? Это как? Это зачем?

Блять!

Уронив канистры на землю, я прошёлся вдоль забора, если так можно было назвать это уёбищное сооружение. Неужели это Титаник нагородил? Ну, и рукожоп! Пидор, я ему завтра руки оторву и в жопу затолкаю, чтобы соответствовало реальности! Вот же гадство! Обогнув баню, я упёрся рожей в бабские трусы. Это ещё что?

Чьи трусишки, гадать было не надо. Видно по покрою, что неместного пошива. Как Женечка их повесила, если теперь изгородь тут у нас? Пусть бы на заборе и сушила своё исподнее! Далее я обнаружил, что трава у бабулиного дома не кошена, а в баню вода не ношена.

Я Титанику, что сказал сделать? А он, что?

Это всё сука белобрысая! Все мои проблемы из-за неё! Не было Женечки, я горя не знал!

Так я разозлился!

Подойдя к забору, я со всей дури въебал по нему ногой, чтобы выбить пару досок и сделать себе проход к сараю. То ли я силы не рассчитал со злости, то ли Титаник реально схалтурил, – вся эта горобздя ёбнулась одним махом на соседскую территорию.

Пиздец, конечно, но это было эпично!

Подхватив с земли солярку, я благополучно запер её в сарайку, как и масло, а потом уже спокойно отправился кормить живность и поливать огород. Бедные мои огурчики совсем поникли от жары, никто их полить не удосужился!

Хотя, о чём я? Чего хорошего можно ждать от этой змеюки Женечки? Она поди спит и видит, какую бы мне ещё гадость сделать?

Я всё ждал, что она выйдет на улицу, готовый обложить её хуями и поставить на место эту наглую, зарвавшуюся бабёшку, но она, как назло, носа не показывала. Свет у Жени не горел. Поди спать легла уже, чтобы завтра встать пораньше и мне очередную проблемную хуйню подкинуть? Я мог сам пойти и постучаться к соседке, но гордость не пустила.

На следующий день я уже успокоился. Нет забора, нет проблем. Я уже не хотел срача с белобрысой курицей, и не собирался отрывать ничего Ваську.

К тому же он такой радостный с утра в "Голубой лагуне" сидел. Так пацан сиял, я думал, ослепну. И опять все были трезвыми. Как такое прекрасное утро можно испортить?

– Ну, что, Казанова, как тебе мой забор? – спросил Титаник, улыбаясь, как идиотина последняя.

Так меня подмывало выматерить от души этого дебила, но потом я вспомнил оглушительное падение его творения, и едва сдержался, чтобы не заржать.