Селфи на балконе - стр. 16

Все так резко замерло.

Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться от его слов. Посмотрев на лицо соседки, я поняла, что она сейчас кое-кого убьет. У нее не щеки от злости покраснели, а глаза. Черт, да она в бешенстве, а я тут смеюсь.

– Ты придурок, Суханов! – От ее визга я даже растерялась. – Если бы не Даня, да с тобой бы никто не общался, шпала ты длинная.

Суханов, улыбнувшись, словно добился желаемого, встает со стула и поправляет футболку.

– Да? Ну ладно. Сейчас поеду к Корнею на фотосет и поблагодарю за дружбу. Может, даже поплачусь и попрошу никогда не бросать меня. – Потом мне подмигивает. – Так, выбрось пирожок. Язву от него заработаешь, и с ней шоколадкой не делись, сладкое только красоткам можно.

Ему в спину полетела ложка, а Звягина тяжело задышала.

– Тусь, скажи преподу, что я заболела.

Вика резко засобиралась, с силой бросая на поднос почти пустые тарелки.

– Ты куда собралась? Суханову мстить пошла?

– Не слышала, что этот клоун сказал? Даня сейчас кого-то снимать будет. У его отца фотостудия в ТЦ «Парус». Я туда поеду.

– Вик, не глупи. Я тебе говорила про жалкий вид, – пытаюсь я вразумить соседку, разворачивая обертку.

– Шведова, не будь дурой. Только представь, какие кадры получатся, если я уговорю Даню поснимать меня. Он лучший в этом деле. Бог зеркалки. Короче, не будь брюзжащей бабкой, а прикрой меня.

Послав напоследок воздушный поцелуй, она скрывается за дверью, как обычно, оставляя за собой гору грязной посуды. Которую мне, между прочим, собрать и отнести нужно будет.

Ну, Звягина.

Как так можно?

Решаю, что сидеть одной глупо, да и смысла нет, пара начнется минут через десять. Встаю со стула, засовывая шоколадку в сумку. Я ее потом съем. Дома с чаем на травках.

– А я думал, ты меня сладким угостишь.

Удивленно поднимаю голову и вижу перед собой Корнеева.

– Это моя любимая. С фундуком. Кстати, тебе разве не говорили, что грешно людей в черный список заносить?

Что он, вообще, здесь делает?

– Твоя поклонница только что убежала. Если поторопишься, то успеешь догнать и автограф на декольте оставить. Парни, как ты, ведь так делают?

Замолчи, Туся.

Закрой рот, а лучше откуси язык, сделай все, чтобы перестать нарываться и молоть полную чушь.

В конце концов, веди себя как девушка, а не как овчарка, с которой намордник только что сняли и на волю выпустили.

Но Корнеев молчал. Он посмотрел на меня каким-то пронизывающим взглядом, а потом сел на стул, вытянув ноги.

– Не знаю. Но если ты хорошо попросишь, то я распишусь у тебя на…

– Не попрошу. – Корнеев и чертовы его грязные мыслишки. – Хотя нет. Просьба все-таки есть. Будь добр, перестань мне написывать. Раздражает.