Селена. Легенды полуночных драконов - стр. 102
Когда я увидела этого мутанта, то мне стало дурно. Я и так не слишком любила насекомых, а при виде сороконожки метра два длиной кому угодно станет плохо.
Бросив быстрый взгляд на стены, я прикусила губу – оказывается, они все были усеяны дырами. И как мы не заметили сразу?
Сороконожка между тем попалась весьма агрессивная.Она подползла к барьеру и принялась трогать его своими усиками, а потом приподнялась и, как мне показалось, попробовала его кусать. Иллиадар тут же подтвердил, что да, она пытается грызть барьер.
– Будем уходить? – спросил Иллиадару отца.
В этот момент я заметила, что из дыр полезли еще сороконожки. И все, как одна, направились к барьеру.
– Дави их, – сказала я. – Если мы сейчас пойдем дальше, то они последуют за нами. И толку тогда уходить? Ты же можешь раздавить их, увеличив барьер. Прямо о стены.
Говоря это, я ощущала, что еще немного - и меня начнет тошнить.
– Не стоит, – промурлыкало внизу. Я опустила взгляд и выдохнула. Около моих ног на плоском камне сидел Монту. При этом он умывался и поглядывал в сторону сороконожек довольным взглядом, будто видел перед собой куски ходячего шашлыка. – Я сам с ними справлюсь. Это скородеции. У них, знаешь ли, очень вкусное мясо. Просто нужно знать, как их достать из панцирей.
– И как же ты их достанешь? – я с опаской и брезгливостью посмотрела на нашествие громадных сороконожек. Нет, я понимаю, что все существа достойны жизни и не нам решать, кто может жить, а кто нет, но понимание не мешает мне передергиваться от отвращения при взгляде на нечто подобное.
– Да, кстати, – Монту бросил своё занятие, поднялся и прошелся возле моих ног, поглядывая за барьер с легким предвкушением, – их мясо становится вкусным только тогда, когда им внутрь попадет яд моркота. У них под челюстями есть одно местечко, совершенно незащищенное панцирем.
Сказав это, Монту буквально испарился. А потом сороконожки одна за другой начали биться о землю, скрежетать своими многочисленными ногами, скрипеть и извиваться.
Я отвернулась. Мне не приносит удовольствиячужая смерть, даже таких чудищ. Может, я была бы более к ним безжалостна, если бы они мне навредили, но сороконожки пока что ничего не успели сделать.
Когда все затихло, я оглянулась, тут же замечая Монту, который сидел у одной из сороконожек прямо на светлом брюшке и снова умывался, изредка приоткрывая глаз.
Иллиадар быстро все разъяснил людям, так как не все видели моего проводника. Хотя дракон и так все понял – он знал, как выглядят эти существа.
Когда повар подошел к сороконожке и принялся разглядывать ее с гастрономическим интересом, мне стало дурно.