Сельдерей. Сборник юморесок - стр. 12
Спал Григорий Васильевич уже лет пять как, голый, как он объяснял – одежда ему мешает заснуть. Людмила Георгиевна не возражала, потому что за пять лет ни её киска, ни противоположное место не подвергались опасности, а сама спала в ночной рубашке, на всякий случай, а вдруг.... Лишаться девственности второй раз не хотелось.
Ванну Людмила Георгиевна принимала долго, увесистые формы требовали довольно большого времени, да и коса, свисающая по спине до колен, тоже требовала времени.
Сушить волосы она любила не в тесной ванной, а в комнате перед большим зеркалом. Вот и сегодня, она сушила их феном не спеша, повернувшись спиной к кровати. Ее ночная рубашка, защемленная между двумя выпуклыми половинками, оголяла аппетитные бедра.
Григорий Васильевич лежал и не мог оторвать взгляд. Его недавно ожившая морковка, превращалась все больше в твердую морковь, он чувствовал себя молодым.
Наконец-то легла и Людмила Георгиевна, ее распаренное тело излучало тепло и притягивало Григория Васильевича к ней все ближе и ближе.
Это не смогла не заметить и Людмила Георгиевна, которая, предчувствуя что-то нехорошее, по чуть – чуть отползала к краю.
Но в какой-то момент Григорий Васильевич, успев ее обнять и прижаться к ней своей возбужденной морковью, прошептал дрожащим голосом на ухо:
– Может… это…! Разочек, А? – и положил руку на пушистый треугольник.
– С ума сошел! – приняв за шутку, рассмеялась Людмила Георгиевна, и пропела:
– Заросло травой, заросло травой, место наших встреч! – и вежливо откинув руку, повернулась к нему спиной.
– А, может, туда? – Григорий, громко дыша, прижался морковью к запасному месту.
– Охренел! – уже почти без шуток, отрезала Людмила Георгиевна. – Чтобы я опять неделю сидеть не могла? – и отгородила место покушения одеялом.
– А мож …? – продолжая все также громко дышать, заикнулся было снова Григорий Васильевич и потянулся морковкой в вверх.
– Нет! – уже грубо отрезала Людмила Георгиевна, раскусив его очередной план. Лишиться последних четырех зубов, на которых протез держится, ей не хотелось.
– Нет! – Фыркнув, плюнула она.
Получив отказ, Григорий Васильевич молча, отвернулся к стене. Было стыдно и обидно. Луна освещала стену, и какие-то тени прыгали по ней.
Время шло, не спалось. Морковь продолжала стоять и не давала заснуть, проблему нужно было решать.
Спустя час, за спиной послышалось похрапывание и спонтанное дыхание Людмилы Георгиевны.
Василий Григорьевич развернулся к ней лицом. Жена лежала на боку спиной к нему, но уже от жары поверх одеяла. Ночная рубашка была задрана выше пояса.