Секта Эгоистов (сборник) - стр. 6
Так это был всего лишь букинист! Естественно, как я сразу не догадался! Ловкий коммерсант проделывал со мною трюк изначальной откровенности, чтобы получше облапошить потом.
– Но здесь не все фальшивка! – тупо сказал я. – Писатели, чьи портреты представлены в книге, действительно существовали.
Мне было совершенно наплевать на неподлинность гравюр и ложные выходные данные этой «Галереи», я боялся, как бы у меня не отняли Лангенхаэрта.
Он взглянул на меня, сначала изумленный, а затем обрадованный подобной глупостью: он уже чуял во мне легкую добычу, идеального простофилю, и даже дружески потрепал меня по плечу:
– Разумеется, никому не пришло бы в голову усомниться в том, что Расин, Корнель и Мольер действительно существовали. Но я вижу, что вы любитель изящной словесности, и я бы скорее порекомендовал вам вот эти великолепные собрания, полнота которых…
– Не важно, – сухо перебил я. – Меня интересует этот сборник.
Остановленный буквально на лету, старый мошенник поставил на место книги, которые уже протягивал было мне.
– Этот стоит триста франков.
– Еще чего. Ваш альбом испорчен: в нем недостает страницы, причем именно той, которая мне нужна.
Он выхватил у меня из рук книгу и принялся разглядывать изъян. Затем он медленно поправил на носу очки и с сокрушенным видом произнес:
– Я совершенно не повинен в этой порче, милостивый государь. Потрудитесь взглянуть повнимательнее на линию отреза, вы увидите, что она очень ровна, а это значит, что злодеяние совершено при помощи линейки и бритвы, сама же книга была зажата в тисках или придавлена чем-то тяжелым. К тому же, не сочтите за труд взглянуть, линия отреза слегка пожелтела, что свидетельствует о ее давности. Не исключено, что страницу вырезали в те же времена, когда издали книгу…
Он был прав… в те же времена, когда издали книгу…
– Учитывая ее состояние, на которое вы справедливо указали, я вам уступлю ее за двести франков.
Я расплатился не благодаря, так как знал, что именно за эту цену он был готов продать книгу с самого начала. Торопясь вновь обрести уединение, я поспешно удалился, прижимая к себе свое сокровище.
Так, значит, Гаспар Лангенхаэрт был реальностью: я нес под мышкой ощутимое доказательство не только самого его существования, но и, возможно, заговора, целью которого было стереть саму память о нем. Зачем понадобилось кому-то изымать из книги его изображение? Кому он не давал покоя через столько лет после своей смерти? Кому было нужно уничтожить все его следы?
Я вернулся домой.
Ночь застигла меня раскинувшимся в кресле, в изнеможении, с бессильно повисшими руками и по-прежнему в раздумьях об этой таинственной судьбе, преданной забвению. Я зажег настольную лампу, чтобы получше рассмотреть свою находку, и глаза мои то и дело перебегали с надписи, возвещавшей изображение Гаспара Лангенхаэрта, на портрет Дидро, по ошибке оказавшийся рядом, словно ожидая, что в результате моих бессмысленных действий может произойти какое-то чудо, – например, исчезнувшая страница вдруг вновь окажется на своем месте.