Размер шрифта
-
+

Секс в человеческой любви - стр. 10

содержат больше универсальной истины о людях, чем записная книжка наркомана. Гармония и человечность женского монастыря стоят больше, чем гармония и человечность борделя, потому что монастырь, хотя и в узком смысле, устремлен к высшим идеалам человеческого рода, между тем как бордель, по описаниям любителей проституток и сводней, статичен, а если в нем что-нибудь движется, то в сторону или вниз. И, наконец, младенец более человечен, чем опухоль матки, и человеческий зародыш содержит больше истины, чем фиброид[25].

Я хочу всем этим сказать, что непристойные книги не более поучительны и не ближе к настоящей подоплеке жизни, чем приличные книги. Один лишь Толстой мог увидеть то, что он описал в «Войне и мире»; но любой расторопный ученик старших классов, достаточно обиженный на свою мать, мог бы сочинить «Философию в спальне» маркиза де Сада – и сцены в спальне, и философию в придачу[26].

Любители матерщины[27]

В крайних случаях непристойность может стать образом жизни. Порнограф, обреченный жить в спальне и вечно охотящийся за обещанием оргазма, никогда не увидит лес, океан и солнечный свет. Скатолог, запертый в своей полной запахов каморке, осужден искать всю свою жизнь тот вид г-на[28], к которому, по его убеждению, сводится все остальное. Оба они неудачники, потому что порнограф никогда не найдет магическое удовлетворяющее все потребности влагалище, которое он ищет, а скатолог, проводящий время среди накопленных им нечистот, никогда не обратит их в золото. Верно, конечно, что неприличные восклицания доставляют некоторым людям облегчение, но это лишь подчеркивает тот факт, что употребляемые ими слова имеют особый психологический первичный характер.

Некоторые придерживаются ребяческой теории, что все пойдет на лад, если только употреблять при каждом случае грязные слова; но если понаблюдать за таким субъектом пять или десять лет, то оказывается, что это не приводит к цели. Такой подход с самого начала выдает неудачника. После того, как этот человек в течение 10 лет повторит 100 000 раз tish или mother-cuffer[29] (что составляет скромное число – тридцать раз в день), он почти всегда обнаруживает, как об этом свидетельствует моя клиническая практика, что дела его пошли не лучше, а хуже, и способен только визжать: «Посмотрите, как я старался! Почему мне всегда не везет!» Но это лишь доказывает, что дело не в «старании», потому что дела его не пошли бы лучше, даже если бы он повторял свою любимую непристойность триста раз в день.

Неудачника создает не теория сама по себе, а способ, которым он ее применяет. Удачник, исходя из того же предложения, возьмет себе два свободных дня и осуществит всю программу, выговорив по пятьдесят тысяч проклятий в день. И если это не приведет к цели, он построит себе новую теорию успеха, сэкономив таким образом десять лет. Вот чем различаются в жизни удачник и неудачник. Вся жизнь человека зависит от того, удачник он или неудачник, и этим же определяются ее результаты, потому что люди доверяют ему или нет, зная, кто он такой.

Страница 10