Секс-тюрьма. Наказание, насилие, пытки - стр. 25
Павел был настолько поглощен своей игрой, что ничего не замечал вокруг себя. Кровь струей лилась с руки девушки и капала на пол, на котором уже была приличная красная лужа, с каждой каплей разрастающаяся еще больше. У Павла на лице не дрожал ни один мускул, он прекрасно знал, что и как делать дальше.
Закончив с верхним слоем кожи, он разрезал скальпелем и мышцы, тем самым добравшись до нервов. Он знал, что когда их задеваешь, то по телу человека проносится непереносимая боль, сводящая с ума и заставляющая мутнеть рассудок.
Павел положил окровавленный скальпель на столик и взял длинный пинцет. Он намеренно зацепил натянутые нервы на руке, легонько оттянул их и отпустил.
Как только девушка отключалась, один из санитаров сразу же услужливо подходил к ней и тыкал ваткой нашатыря. В конце концов ей что-то вкололи и больше она уже не отключалась.
Алиса видела все это и чувствовала, как перед глазами все плывет. Мозг пытался убедить ее, что все происходящее всего лишь сон, но все выглядело чересчур натурально.
– Аааааааа. – крик девушки был сравним с ультразвуком, переходящим в животный рык. Спустя минуту она смогла отдышаться от боли и со всей злобой мира взглянуть на Павла.
– Больной ублюдок. – внезапно закричала одна из девушек, находящаяся где-то слева, через несколько камер от Алисы. – Об тебя, наверное, мамаша в детстве сигареты тушила или девка какая-то не дала!
Павел только косо посмотрел на нее, но сразу же снова переключился на жертву.
– Чтоб ты сдох! Гореть тебе в аду! – Терзаемая жертва заливисто кашляла и хрипела. Кровь из ее рта брызгала во все стороны и несколько капель попали на фартук Павла. Он медленно опустил глаза на свежие капли, небрежно вытер их тыльной стороной ладони и наотмашь ударил жертву по лицу рукой.
От сильного удара она мотнула головой в сторону, из треснувшей губы брызнула кровь и тут же смешалась с кровью изо рта. Но, вопреки ожиданиям обозлившегося Павла, она не отключилась.
Мужчина краем уха услышал тихий, утробный смех. Девушка подняла голову. Она открыто насмехалась над ним, улыбаясь окровавленным ртом и смотря прямо в глаза узурпатору.
Такое издевательство со стороны рабыни Павел никогда не терпел. Он с шумом выпустил из легких воздух и, схватив со столика электрическую пилу, не глядя, рубанул по руке жертвы.
Удивительно, но он попал четко по прорезанной линии и перерубил нервы с частью кости. Оставшийся обрубок Павел переломил голыми руками. Обрубок руки безжизненно повис на кожаных ремешках, а из оковалка хлынула новая порция крови.
В глазах несчастной застыл ужас, она дрожала всем телом, из разорванных половых органов и из открытых ран продолжала литься кровь, мерно ударяясь о каменный пол, словно отсчитывая оставшиеся для жизни секунды.