Секс-опекун по соседству - стр. 37
Я заставлю его жалеть о каждом необдуманном действии, о каждом малейшем давлении с его стороны.
– Но, тем не менее, ты только что меня подлечила, – говорит он, пока оборачиваю член тонким слоем бинта. А потом напоследок клею тряпичный пластырь на голую кожу. Жаль не увижу, как он будет это отрывать. – А значит, ты противоречишь сама себе и все еще имеешь ко мне чувства.
Ублюдок. Да как он смеет?… Ему нравится меня в это тыкать? Тех чувств больше нет, лишь желание избавиться от него поскорее. Выгнать из жизни и забыть, как страшный сон.
– Имею, – складываю все в аптечку и с ней в руках поднимаюсь во весь рост, – неутолимую жажду крови!
Делаю взмах рукой и углом аптечки попадаю Тамерлану в висок, так что мудила валится в сторону. Да! Затем, не оглядываясь, бегу к машине, сажусь, блокирую все двери и завожу двигатель.
Быстро бросаю взгляд назад и вижу, что Тамерлан так и лежит на земле. Неподвижно.
Глушу в себе любовь к ближнему. Игнорирую мысли о клятве Гиппократа. Газую, но, преодолев несколько метров, взгляд снова тянется к зеркалу заднего вида. Где за счет брошенного фонарика видно, что Тамерлан так и продолжает лежать.
Да ладно, не верю! Неужели его вырубил один удар пластиковой аптечки? Такую тушу?
Торможу и долго с досадой барабаню ладонями по рулю, до боли. Снова смотрю в зеркало и жду, когда он начнет шевелиться. Как только он очнется, я смогу уехать со спокойной душой.
«Ну, давай же, – шумно выдыхаю, пока в голову как воры вновь непрошено вторгаются слова Тамерлана про чувства.
Ему какое до этого дело? Неужели он и правда ревнует?
Нет, нет, Алла. Это путь в никуда. Хватит. Однажды ты уже отдала всю себя на алтарь одержимости этим человеком. Второй раз будет больней первого.
Теперь нужно дать понять всему окружающему миру и в первую очередь Тамерлану, что ты больше не позволишь собой пользоваться. Что ты больше не та наивная девочка, которая была уверена, что ее светлые чувства смогут изменить столь сурового мужика.
Нет, он ясно дал понять, кто он. И теперь никакие приказы отца не заставят меня подчиняться этой обезьяне.
Снова нажимаю на газ и снова торможу.
Сука… Ну что же он лежит и не двигается? Он же не мог умереть?!
Можно сколько угодно думать, что я ненавижу его, презираю, готова убить. Но в войну даже врагам нужна была помощь, а Тамерлан уже более десяти минут лежит неподвижно…
Жалость к ущербному все же берет свое, и я вынимаю ключи, аккуратно выхожу из машины, чувствуя, как тут же промерзаю до костей. Иду к нему, настороженно прислушиваясь к дыханию.
Шаг, другой, третий. Он хоть дышит? Лишь бы не умер… Меньше всего я хочу брать на душу такой грех.