Секс-опекун по соседству - стр. 33
А я ведь восстану. Я ему в каждом сне буду сниться.
Я на него проклятие вислой письки нашлю…
– Тамерла-ан!
Боже. Понимаю, что орать можно сколько угодно, только это не поможет. Становится все труднее не обращать внимание на ужасный холод, что пробирает до костей.
Голова начинает раскалываться. Ноги поджимаю к себе и пытаюсь мыслить позитивно.
Я еще жива – какая прелесть…
Идиоты психологи, которых после клиники нанял отец, тоже учили мыслить позитивно.
Сюда бы их всех. В эту мега позитивную обстановку. Их жирные задницы должны понравиться муравьям гораздо больше. Только вот фантазировать можно что угодно, например, как в муках умирает Тамерлан, но положения вещей это не меняет.
Я все так же привязана к стволу дерева, кора царапает спину, а в задницу упирается какая-то палка.
Ночь становится непроглядной, а я пытаюсь понять, сколько времени провела на привязи. И еще пытаюсь не реветь от страха, когда рядом раздается сначала шорох, а затем треск веток.
– Здесь нет животных, – убеждаю я саму себя.
Хотя, возможно, в арсенале Тамерлана завалялась парочка генетически модифицированных зверушек.
Нет, я не умру, раз за разом звучит в моей голове. Только вот ужаса, что сковывает все тело, это никак не отменяет.
Закрываю глаза. Сжимаюсь, чувствуя жжение в области талии, от веревок, которыми он так туго меня привязал. Пару раз дёргаюсь, но понимаю, что выбраться не удастся.
Ещё шорох.
– Я не боюсь. Это ветер. Я не боюсь. Я не боюсь… Убью козла. Я не боюсь. Не боюсь я! – зубы клацают, истерика накрывает плотным коконом, как вдруг до меня доносится новый шорох, уже совсем близко, а затем чувствую на шее пальцы и истошно ору на весь лес.
Это конец, это п*здец.
Огромная рука накрывает мой рот, заставляя замолкнуть. И сквозь страх, запахи леса и слезы я осознаю, что за чудовище передо мной.
Он считает, что победил меня. Он думает, что теперь я у него в руках или у его ног. Значит, не будем его разубеждать. Тем более в темноте врать удобнее.
– Я… Я так рада, что ты вернулся, – придаю голосу более жалобный тон, а в голове так и пульсирует, что прикончу ублюдка. Только бы отвязал.
– Неужели… – хмыкает скептически, явно не поверив моим словам.
– Мне было так страшно, – чуть ли не рыдаю, хотя слезами на него вряд ли можно подействовать. Но попробовать все же стоит. – Вдруг бы меня загрызли волки!
– Здесь не водятся волки… – а, по-моему, один стоит прямо передо мной.
– Ну, я же не знала этого! Я так испугалась, – дернулась к его тёплому телу. – Я так хотела к тебе.
– Хочешь обратно? – в темноте, по голосу различаю улыбку, а по его горячей руке, что устроилась в области пульса на моей шее, желание. – Сейчас ты будешь просить прощение.