Секс? Деньги? Любовь! - стр. 46
– Ошибаешься, красючка. Теперь это твой дом на долгие годы вперед. Ну, или сколько проживешь, – подошедший толкнул меня в грудь, отчего я упала обратно на подушку. За ноги дернул второй и притянул к себе вниз.
Я закричала и тут же схлопотала увесистую пощечину. Уже сбилась считать, которая это была по счету с момента знакомства с Владом.
– Рот закрой и веди себя тихо, – низким голосом проговорил «Андрюха», – Не хочу попортить тебе личико, но если будешь визжать, не обессудь.
– Что вы собираетесь делать? – мой голос дрожал от страха, а глаза испуганно метались с одного на другого.
Вместо ответа эти уроды стали показывать. Тонкое шелковое платье от Prada они разорвали за секунду, невесомые трусики-стринги тоже не стали для них препятствием. Когда же они широко до боли развели мои ноги, я закричала. Это было единственным, что мне оставалось доступным. Недолго.
– Попытаешь откусить – лишишься зубов, – держа меня за волосы, предупредил Андрюха. Рукой он больно сжал челюсть, заставляя открыть рот, и ворвался своим членом прямо в горло. Второй же насильник уже вовсю пыхтел на мне, сжимая бедра до кровавых синяков.
Это было лишь началом. Началом конца всего, что было важно для меня. Моим планам и целям, моим принципам и подростковой беззаботности. Хотелось умереть в тот момент, но почему-то не получалось даже потерять сознание.
В ту ночь умерла Люба, которую все знали и любили. Больше не было добродушной Любаши, готовой веселиться с друзьями, дарить людям улыбки и радость. Осталась лишь одна телесная оболочка без всякого содержимого внутри.
– А девка-то крепкая, – с восторгом произнес Андрей, отпуская мое безвольное тело.
– Я уже заманался держать ее. Брыкается, как кобыла, – пожаловался второй.
– А ты зайди к ней с головы, – похабно хохотнул первый, – А я пристроюсь сзади.
И снова все повторилось, а потом еще, еще и еще. В комнату кто-то периодически заходил, отпускал едкие комментарии, а некоторые даже присоединялись. Они в открытую скалились, насмехаясь над моими слезами и криками, не чурались того, чтобы ударить. Наверное, это длилось дня три, пока на грани жизни и смерти я не перестала приходить в себя после кратковременных обмороков.
Только тогда меня, как кусок пережеванного мяса, отнесли в комнату к остальным девочкам, проживающим здесь. С тех пор несколько раз в день меня грубо выдергивали из кровати, волочили по полу все в ту же бордовую комнату и насиловали. Только теперь Андрей выступал в роли цепного пса, следя за тем, чтобы я не накинулась на клиента. А мне это было и не нужно. Я закрывала больные глаза, отворачивалась и молча плакала, пока тело терзали чужие мерзкие руки и не только.