Секретное окно, секретный сад - стр. 16
– Разумеется, со мной все в порядке, – сказал ей Морт, осторожно ворочая языком, как пьяница, который пытается убедить людей, что абсолютно трезв.
По правде говоря, он так одурел от сна, что действительно чувствовал себя немного пьяным. Казалось, слова – осколки мягкой, крошащейся скалы – были слишком велики для его рта. Морт прилагал неимоверные усилия, чтобы поддержать разговор, с трудом пробираясь сквозь общепринятый гамбит телефонной беседы.
– А как ты?
– О, прекрасно, я прекрасно! – И в трубке послышалась легкая трель смеха, которая обычно означала, что Эми либо флиртует, либо чертовски нервничает.
Морт сомневался, что в данных обстоятельствах ей вздумалось флиртовать с ним. Значит, нервничает. И, осознав это, он почувствовал себя чуть лучше.
– Я просто подумала, что ты там совсем один и, если что-нибудь случится, никто даже не узнает… – Она внезапно замолчала.
– Ну, на самом деле я не один, – мягко успокоил ее Морт. – Сегодня приходила миссис Гавин, и Грег Карстейерс всегда неподалеку.
– Да, я же забыла, что ты собираешься чинить крышу, – сказала Эми.
И он вдруг изумился тому, как естественно вели они этот разговор, будто и не было никакого развода. Послушать нас, подумал Морт, никогда не догадаешься, что в мою постель залез вонючий агент по недвижимости… Или, вернее, туда, где должна была бы быть моя постель. Бывший муж ждал, что к нему вернется гнев – боль, ревность, ярость обманутого, – но от всех этих чувств в его душе остался только легкий, неуловимый след.
– Зато Грег об этом не забыл, – заверил Морт ее. – Он приходил вчера и ползал по крыше полтора часа.
– Ну и что же там с ней творится?
Они говорили о крыше еще минут пять или больше. За это время Морт почти проснулся. Они болтали так, словно ничего в их жизни не изменилось, говорили о крыше так, будто собирались провести следующее лето под новой кедровой кровлей, как провели последние девять летних сезонов под старой. Ах, как здорово, что у меня есть эта крыша, подумал Морт. Теперь я могу говорить с этой сукой хоть целую вечность.
Прислушиваясь к самому себе, к своим репликам в разговоре, он все сильнее ощущал нереальность происходящего. Он снова возвращался в полубодрствующее, полусонное состояние зомби, в котором находился, когда ответил на телефонный звонок, и в конце концов понял, что продолжать такой бред больше не в силах. Если это было соревнование в том, кто из них сможет дольше притворяться и врать, что за последние шесть месяцев в их жизни ничего не произошло, то он был готов уступить. Более чем готов.