Секретная должность агента Рейли - стр. 46
– Ну вот, а ты говоришь! Нельзя так огульно про весь народ. Я по себе знаю, в людях можно ошибиться, но в народе – нельзя.
Там силища! Смотри, – он обвел вокруг себя рукой, – Вот общество, где мы вращаемся – это мелкие собственники, бывшие предводители дворянства губернии и уездов, коннозаводчики, отставные чиновники министерств, гимназические преподаватели, хранители музея и т. п.
Все правые, робкие и апатичные, истинные представители русского ничево. Они даже не отдают себе точного отчета в огромности бедствий своей Родины, надеясь на поворот, разумеется, чудодейственный… Скрытно все они принадлежат к тайным комитетам и ассоциациям, так называемым контрреволюционным, и ожидают благоприятного момента, когда можно будет действовать. Но у них нет ни оружия, ни денег. Каково?
А другие: врачи, фармацевты, учителя, часовщики и т. п. рассыпаны по максималистским советам, строят из себя санкюлотов, не будучи таковыми, и думают только о том, чтобы округлить свое состояние… Таков состав вологодской публики… У меня превосходные отношения со всеми, поскольку они вежливы и гостеприимны, и те и другие.
Николай Михайлович перевел дух.
– Но это далеко не вся Россия, всего лишь одно из многих провинциальных болот, местные ничего сделать не в состоянии без активных лидеров. И как только лидер появится, мы не узнаем это общество, можешь мне поверить.
– Я не надеюсь на русских, – покачал головой Георгий Михайлович, – помочь нам могут только иностранцы, например нейтралы, вот почему я так страстно хочу перебраться в нейтральную Швейцарию.
– Думаешь, немцы предоставят тебе специальный вагон для проезда, как Ленину?
– Твои шутки плоски и неуместны, – рассердился младший брат.
– Ну, а если бы вдруг завтра тебе предложили что-то подобное, неужели бы ты, русский генерал, согласился на помощь врага?
Георгий Михайлович молчал. Честь для него была превыше всего и даже превыше желания увидеть своих любимых девочек Нину и Ксению. Так и не узнав, зачем к его брату приходил посол Франции, он обиженно раскланялся и тем же путем на лодке отбыл назад.
Вместо лодочника за веслами была его жена.
– Как прикажите Вас называть, – спросила она бывшего Великого князя.
– Называйте меня просто Георгий Михайлович, – ответил он.
Вечером, когда чувства и эмоции снова стали переполнять его душу, бывший Великий князь принялся сочинять дочери очередное письмо:
«Душка, прелесть моя собственная Ксения. Храни Тебя Господь, прелестная дочурка моя. Очень нежно и от всей души обнимаю тебя, мою родную, милую, собственную птичку, и очень люблю.