Секретная часть - стр. 21
Стало дурно. А ведь действительно… Майор тоже опустился на корточки, уставился на окровавленное лицо лежащего на земле Никитина.
Подбежал Москвин, стал кого-то отгонять:
– Граждане, без паники, мы из органов! Проходите, не задерживайтесь, если не хотите стать свидетелями!
Желающих поучаствовать в событии не нашлось. Из-за угла выглянул озадаченный Вишневский, покачал головой: дескать, на минуту нельзя оставить.
С улицы свернула машина, окрашенная в бодрые милицейские тона, покатилась по узким переулкам. Подъезжая к дому, водитель включил сирену – видно, решил шикануть…
Глава третья
День был насыщен безрадостными событиями. Гибли люди, рвались ниточки.
Только к одиннадцати вечера Кольцов добрался до дома у Измайловского парка. Служебная машина покатила дальше. Он постоял на крыльце, с чувством покурил. К ночи растаяли облака, загадочно переливались звезды. Где-то рядом существовал другой мир, иногда удавалось в него заглянуть, но прочувствовать не получалось – майор снова уходил в работу, куда-то мчался, вертелся как заведенный…
Лифт на ночь отключили, пришлось тащиться на шестой этаж пешком. Будить домашних не хотелось, он открыл своим ключом, вошел на цыпочках, как вор.
В этом мире было тихо и уютно, почему он застрял в других измерениях? Несколько минут просидел на облезлом пуфике в прихожей, перестраивал сознание. Квартира, предоставленная ведомством, была неплохая: три комнаты, просторная кухня, прихожая, в которой хоть в теннис играй.
На цыпочках дошел до детской, постоял под закрытой дверью. Валюша сопела во сне, причмокивала, смотрела свои сны. Даже находясь в Москве, он видел ребенка нечасто. Уходил – она еще спала, приходил – уже спала. Выходные – понятие относительное и ненадежное. Про долгие командировки лучше и не вспоминать. Через год ребенок уже пойдет в школу, будет получать отметки, общаться со сверстниками…
Из супружеской спальни не проистекало ни звука. Настя тоже уставала, но день ее был нормированный, она всегда знала, когда придет домой и чем будет заниматься.
Вторгаться в спальню Михаил не рискнул, двинулся на кухню, плотно прикрыл дверь. В холодильнике было не то чтобы пусто, но и не продуктовый рай. Условно мясная колбаса, сыр, масло, яйца, что-то подозрительное в кастрюле. В дверце – бутербродное масло, очередное достижение советской пищевой промышленности. Есть его в чистом виде было невозможно – продукт был хуже маргарина. Опытные хозяйки покупали по несколько пачек, путем сложных манипуляций выжимали из продукта воду, и только то, что оставалось, походило на масло. Настя до такого искусства пока не доросла.