Секретики - стр. 31
– Представьте себе мальчика, всю жизнь мечтавшего о боевом пистолете, – начал свою речь дядя Юз. – Когда я его увидел, я просто не смог удержаться и решил пострелять в окно по водосточной трубе…
Марк Алешковский и Герман Фёдоров-Давыдов после заседания научного студенческого общества
И далее и далее – с напором и слезой в голосе. На прошедших недавнюю войну судейских его честное признание произвело впечатление. Случилось невероятное: советский суд оправдал дядю Юза, отобрал “ТТ” у безутешной тети Али, а “калужских” налетчиков и убийц отправил надолго в места не столь отдаленные. Тетя Аля больше с Юзом никогда не разговаривала, сосредоточив всю родственную любовь на моем безопасном папе. Юз, впрочем, “свое отсидел”, как он заявил в одном из интервью, честно добавив, что угодил в лагеря не по политической статье, а за хулиганку. Энергия и задор, сохранившиеся в нем и сегодня, толкали его по молодости на приключения и разрывали сердце тихой любящей матери. Мой законопослушный отец, наоборот, всегда избегал улицы, в дружбе со шпаной замечен не был и знания предпочитал черпать из книг.
12
Дед Герман с бабкой Юрьевной до войны не только сплавлялись по Волге, но и вообще много путешествовали по центральной России, смотрели памятники архитектуры, что важно для всех ценителей изящного, а для искусствоведов особенно. Помню, как они взахлеб рассказывали о новгородских церквях – на Нередице, на Волотовом поле и на Ковалёве, в юности успели их повидать во всей красе, расписанными сверху донизу. Рожденным после войны эти потрясающие древнерусские памятники достались уже отреставрированными, восставшими из руин. Фрагменты фресковой росписи, сохранившиеся на стенах, теперь укреплены и поставлены под охрану. Тонны земли из отвалов, выросших вокруг уничтоженных артобстрелом церквей, были пропущены сквозь проволочное сито. Найденные осколки штукатурки были отмыты, пронумерованы и разложены по цветам. Многолетние титанические усилия реставраторов дали невероятный результат: из тысяч и тысяч кусочков пазла к нам вернулись, казалось, навсегда утраченные лики, которые теперь можно увидеть в Новгородском музее. А знаменитая ктиторская фреска снова заняла свое исконное место на правой южной стене Нередицы, ее собрала и закрепила реставратор Татьяна Ромашкевич. Глядя на нее, особо остро ощущаешь, как мог бы выглядеть весь расписанный объем, которого мы лишились. Великолепие красок, жившее в памяти моих стариков, теперь существует лишь на довоенных черно-белых фотографиях, то есть утрачено навсегда.