Секретарь - стр. 60
– Это Ке-Омм. Смотри!
Земля укрупнилась, словно Лёшка опустился ниже. Раскинув крылья, пролетела мимо похожая на коршуна птица.
Промелькнула пенным буруном скалистая береговая линия, ощетинилась, отступая, стволами корабельных сосен. Дневное солнце облизало взгорки и выступы, испятнало тропки. В узкой бухте покачивался на волнах парусник. Темнел частокол на берегу. Чуть дальше, среди мешанины камня, крохотные люди смолили лодки и развешивали сети. Над косыми крышами хижин курились ленивые дымки.
– Это Дикий край, – сказал Мёленбек.
Лёшку потянуло дальше.
Сосны поредели, взбираясь на горбы холмов. Холмы скоро сменились лугами, красно-желтыми от разнотравья. Высоко залетевший шмель выжужжал сердитую жалобу. Чашей выгнулось озеро. На берегу озера возник городок – соломенные крыши, каменные башенки, в золотых бликах пролетели многовёсельные лодки.
Лёшку качнуло влево. Через лесные кущи, через холмы и заросшие остатки крепостей его перекинуло к широкой реке и понесло над ней, между обрывистыми берегами, понижающимися и сбегающими в песчаные отмели.
– Это Кьяса, – выдохнул Мёленбек.
Река расплелась на рукава, одно по перекатам нырнуло к горам, другое юркнуло в низину, распаханную на квадраты полей, основное русло приросло домиками на сваях, а впереди забелели стены большого города, подмявшего под себя удобный, пологий склон. Мощеные дороги паучьими лапками расползлись в стороны.
– Это Гар-Кавар. Столица Речных Королей. Дед Гейне-Александры воевал с ними раньше.
За садами и целой вереницей прудов потянулись взгорья, прорезанные ущельями. У припорошенного снегами хребта Лёшку развернуло и повлекло обратно. Кьяса осталась справа, а внизу задышала под ветром степь, забелели солончаки, промелькнул городок, окольцованный стеной, горизонт заплыл маревом, проглатывающим лошадиные стада, погонщиков и их круглые юрты из жердей и шкур.
Через какое-то время степь выцвела и растрескалась, вдалеке слева выросли циклопические то ли каменные, то ли железные дуги, но Мёленбек направил Лёшку прямо, над жарким, красноватым песком и горным отрогом. За ними снова был лес, простершийся на долгие километры, и там, где он редел, проглядывали деревеньки и башенки.
– Это Ластвейг.
За цепью холмов, вершины которых усеивали развалины, открылось песчаное побережье. Под Лёшкой пронеслись черепичные крыши, причалы и корабли, затем выросли иссиня-черные, изъеденные ветрами и временем скалы. Целый город, врезанный в гору, промелькнул мимо, оставив на сетчатке глаз ряды каменных хижин, друг по другу забирающихся к небу.