Секрет Сабины Шпильрайн - стр. 13
– Я хочу к маме! – попыталась опять крикнуть я, но из-под тетивалиной ладони из меня вырвалось только невнятное мычание. Она взяла меня за плечи и сильно тряхнула. Взгляд у нее был злой, и мне вдруг показалось, что она сейчас возьмет топор и отрубит мне голову, как той курице.
– Послушай, – сказала она шепотом, – ты уже большая девочка и должна понять, что твои папа и мама уехали в опасную командировку. А злые люди ищут тебя, чтобы им отомстить. И если ты будешь шуметь, они тебя найдут и заберут, так что ты никогда больше не увидишь ни маму, ни папу.
Я бы ей не поверила, но вспомнила, как мама нас перекрестила на лестнице – моя мама, которая всегда ругала няню Дашу за то, что она забивает мне голову глупостями про Бога, а недавно выгнала ее из дому после того, как она повела меня в церковь. Я ей поверила и тихо заплакала, глотая слезы и сопли. А потом начала икать. Я икала так сильно, что упала с кровати, и тогда тетя Валя поняла, что я больше не буду кричать и звать маму.
– Пошли позавтракаем, – позвала она меня и обняла за плечи. От этого я стала икать еще больше, но пошла за ней в столовую, где на столе горела свечка, хоть сквозь щели в ставнях было видно, что на улице уже совсем светло. Она сварила на примусе гречневую кашу, и я хотела было объявить, что я гречневую кашу не люблю, но посмотрела на нее и промолчала, потому что она глотала кашу и плакала.
Пока я ела кашу, я перестала икать и стала смотреть по сторонам. И вдруг поняла, чем она шуршала, когда я проснулась. Я увидела на столе рамку с вынутым стеклом, а рядом фотографию, которая до сих пор была в этой рамке под стеклом. На фотографии папе пожимал руку низенький человек с растрепанными волосами. Под фотографией было что-то написано. Когда тетя Валя вышла пописать, я придвинула фотографию к себе и постаралась прочесть, что там написано. Я уже год училась читать и хоть не быстро, но смогла прочесть по слогам: «Виктор Палей с товарищем Кировым…» – а дальше еще несколько слов. Тут тетя Валя вернулась, и я не успела прочитать, что папа делал с товарищем Кировым и почему он пожимал ему руку.
Тетя Валя подскочила ко мне и вырвала у меня фотографию.
– Не смей это трогать! – прошипела она, и мне опять показалось, что она сейчас меня зарежет, как ту курицу. Но тетя Валя вместо этого зажгла примус, поставила его в эмалированный таз и стала медленно сжигать фотографию папы с товарищем Кировым. Когда фотография сгорела, она собрала пепел и выбросила его в печку, помыла таз и велела мне навсегда все это забыть. Потом она посмотрела на стенку, на которой раньше висела фотография, сказала сквозь зубы: «А след остался. Надо что-то придумать», – и стала рыться в тумбочке. Она рылась долго и наконец нашла какую-то яркую картинку, которую всунула в рамку и надела сверху стекло. Потом повесила новую картинку в рамке на прежнее место и прошептала: «Ну вот, теперь порядок».