Секрет похищенной дискеты - стр. 4
Даша бежала к метро. Как ни странно, слез не было. Только злость. «Он не побежал за мной, значит, испытал облегчение. Я ушла, и слава богу. Баба с возу, кобыле легче. Так мне, дуре, и надо!» Ей ужасно хотелось заплакать, но никак не получалось. Сейчас внезапно рухнуло то, что больше года дарило ей радость и горе, ощущение своей избранности, красоты, а взамен… Ничего! Вот если бы сейчас поделиться с кем-то, может, стало бы легче. Но мама на работе, бабушка на даче, Ольга на Кипре… Боль вдруг стала непереносимой, она застряла комком в горле и мешала дышать… Даша остановилась возле троллейбусной остановки и рухнула на скамейку. Она просидела минут десять, уставясь в одну точку.
– Эй, подруга, ты чего? – раздался вдруг тихий женский голос.
Даша подняла глаза. Перед ней стояла девушка лет двадцати и смотрела на нее с явным сочувствием.
– Тебе плохо?
– Нет, – хрипло отозвалась Даша.
– Да ладно, а то я не вижу! Чем тебе помочь? Ты, может, деньги потеряла?
– Деньги? Нет!
– А, ясненько, с парнем поссорилась! Ну ничего, это не смертельно, можешь мне поверить!
– Да нет, с чего вы взяли? Просто я… просто мне…
В этот момент подошел троллейбус, и народ, скопившийся на остановке, бросился его штурмовать, все, кроме девушки. Она присела рядом с Дашей и взяла ее за руку.
– Плохо тебе, да?
И столько искреннего сочувствия было в голосе этой незнакомой девушки, что Даша не выдержала, слезы градом хлынули по щекам, и она кивнула.
– Да, мне… плохо… Хуже не бывает!
– Бывает, ох, бывает, – засмеялась девушка. – Ты даже представить себе не можешь, как плохо иногда бывает человеку! – она глянула на часы. – Давай выкладывай, что у тебя стряслось?
И Даша, захлебываясь слезами, рассказала совершенно чужой девушке все.
– Так, – произнесла девушка, когда Даша умолкла. – Это, конечно, неприятно, но… не более того. Понимаешь, это не горе, это неприятность. Чуешь разницу?
– Но как же не горе? – растерянно спросила Даша.
– Милая, горе – это когда теряешь человека навсегда, когда он умирает, а пока он жив – это не горе. Ведь ты еще сможешь все поправить… Или он… А может, через месяц выяснится, что все даже к лучшему! Ты вон какая максималистка, а он… парнишка твой, он подкаблучник, маменькин сынок… короче, трус, а трусы – последние люди, они первыми предают…
Девушка говорила с такой убежденностью, что было понятно: все это она узнала на собственной шкуре и теперь хотела поделиться горьким опытом с младшей подругой…
– Вы думаете, он трус?
– Ну, я же его знаю только с твоих слов… Ты сама-то так не думаешь?
– Я не знаю… Мне казалось, что нет.