Секрет каллиграфа - стр. 30

Тогда Салман отбил бетонные концы молотком и сдал штангу в пункт приема металлолома. Там за нее дали целых тридцать пиастров.

– Шесть порций мороженого! – объявил он, хвастаясь своим богатством.

Три из них он отдал Саре. Благодарностью ему стал влюбленный взгляд девочки, от которого – Салман почувствовал это точно – в груди у него прибавилось и мускулов, и силы.

Квартал Мидан лежит к юго-западу от Старого города. Отсюда караваны паломников отправлялись в Мекку, здесь же их встречали по возвращении. Поэтому на главной улице квартала, которая носит то же название, что и он, Мидан, так много мечетей и лавок, где можно купить все необходимое для хаджа, а также общественных бань, складов пшеницы и другого зерна. От этой улицы расходится множество меньших улочек и переулков. В их числе и Айюби, где стоят всего четыре дома и большой анисовый склад, вход в который расположен на параллельной улице.

Нура любила этот конфетный запах.

Переулок назван в честь клана Айюби, который раньше занимал все четыре дома и глава которого, Самих Айюби, отличился в восстании 1925 года против французов. Преследуемый властями, он бежал вместе с семьей в Иорданию, где нашел приют у англичан. Позже, когда Иордания стала королевством, Самих Айюби получил должность личного секретаря его величества и шпионил при дворе в пользу Британской короны. В Дамаск он так и не вернулся.

Вскоре после его бегства эти дома за относительно небольшую сумму купил богач Абдулла Махаини, чьи предки, выходцы из Центральной Сирии, поселились в Мидане еще в семнадцатом веке. Теперь магазины Махаини, торговавшие текстилем, кожей, оружием, строительными материалами и ценными породами древесины, были разбросаны по всей стране. Махаини имел представительства нескольких иностранных компаний: одной голландской фирмы, производящей электронику, немецкой – швейные машины, и французского автоконцерна.

Переулок заканчивался тупиком. Небольшой дом, образующий дно этого каменного мешка, по праву считался жемчужиной архитектуры старого Дамаска. Махаини преподнес его своей дочери Сахар, матери Нуры, на свадьбу. Остальные три дома он с большой выгодой продал.

В отличие от первой жены Махаини, подарившей ему четырех сыновей, вторая, мать Сахар, была, судя по всему, способна производить на свет только девочек. Все они отличались крепким здоровьем, и ни одна не задержалась в родительском доме дольше необходимого срока: к пятнадцати годам каждой нашелся супруг. Злые языки говорили, что их отца смущала разница в возрасте некоторых его жен и дочерей, потому что чем больше старел Махаини, тем моложе выбирал себе невест.