Сёгун - стр. 75
– Черта с два он получит воды! – огрызнулся Сонк.
Они проголосовали и сошлись на том, что воды самурай не получит.
– Я не согласен, – заявил Блэкторн.
– Вы не согласны со всем, что мы говорим, – окрысился Ян Ропер. – Он враг. Он варвар, и он чуть не убил вас.
– Ты сам чуть не убил меня. Полдюжины раз. Если бы твой мушкет выстрелил тогда, в Санта-Магдалене, ты разнес бы мне всю голову.
– Я в вас не целился. Я целился в этих проклятых прихвостней Сатаны.
– Это были безоружные священники.
– Я в вас не целился.
– Ты чуть не убил меня. Все из-за твоей Богом проклятой вспыльчивости, фанатизма и глупости.
– Богохульство – смертный грех. Поминание имени Бога всуе – грех. Мы в Его руках – не в ваших. Вы не король, и здесь не корабль. Вы не наш командир…
– Но ты будешь исполнять то, что я скажу!
Ян Ропер огляделся, напрасно ища поддержки у сидящих в погребе.
– Делайте что хотите, – протянул он уныло.
– И буду.
Самурай хотел пить не меньше моряков, но замотал головой, когда ему предложили воды. Блэкторн заколебался, приложил чашку к распухшим губам японца, но тот оттолкнул сосуд, разлив воду, и что-то хрипло произнес. Блэкторн приготовился отбить удар, но его не последовало. Японец не делал больше ни одного движения, глядя в пространство.
– Он сумасшедший. Они все сумасшедшие, – поджал губы Спилберген.
– Тем больше воды останется для нас. Хорошо, – порадовался Ян Ропер. – Пусть катится ко всем чертям, как он того заслуживает!
– Как твое имя? Наму? – допытывался Блэкторн. Он произнес это еще несколько раз на разные лады, но самурай, казалось, не слышал.
Его оставили в покое. Но следили за ним, как если бы это был скорпион. Он не смотрел ни на кого. Блэкторну показалось, что он пытается что-то решить для себя, но что – кто ж его знает…
«Что у него на уме? – задумался Блэкторн. – Почему он отказался от воды? Почему остался здесь? Это ошибка Оми? Не похоже. Тайный умысел? Вряд ли. Нельзя ли нам использовать его, чтобы выбраться отсюда? Этот мир – сплошная загадка, за исключением того, что мы, может быть, останемся здесь, пока нам не позволят выйти отсюда… если когда-нибудь позволят. А если позволят, что дальше? Что случилось с Питерзоном?»
По мере того как становилось теплее, появлялись новые рои мух.
«О Боже, я хочу лечь, хочу опять в ту ванну – теперь бы им не пришлось нести меня. Я никогда не понимал, как важна ванна. И этот старый слепец со стальными пальцами… Я мог бы час или два блаженствовать под его руками.
Что за нелепость! Снарядить корабли, набрать людей, приложить столько усилий – и все для чего? Кругом неудачи. Ну, почти. Некоторые из нас пока еще живы».