Седьмой гном - стр. 6
Все-таки природа насмехается над людьми, даруя им возможность размножаться без каких-либо морально-нравственных ограничений. Или эти вещи в принципе не могут быть связаны? – философствовал Макар. Взять хоть ту же Амалию Горецкую – прожила же старушка, не произведя на свет никого подобного себе. И слава богу, как ни крути. Страшно представить, что бы передалось потомкам от этой женщины. Хотя, может он излишне сгущает краски? И когда-то она действительно была юным трепетным цветком?
Не сдержав ухмылку, Макар все же стер ее с губ ладонью. Представить Горецкую цветком у него никак не получалось. Но зато перед глазами тут же всплыло другое лицо – легкий туманный образ, будто сотканный из колебаний воздуха над водой, – темные шелковистые волосы, волной спускающиеся вдоль спины, и нежные руки с тончайшими запястьями вокруг его шеи…
Резкий сигнал безопасности кроссовера заставил Макара встряхнуться. Ремень затянулся туже, но Чердынцев успел дать по тормозам, чтобы не вписаться в багажник автомобиля перед ним. Желудок обдало горячей волной, которая поднялась до самой груди и пробежалась мурашками по спине.
«Не надо об этом думать. Это прошлое. Ничего уже нет. Надо просто принять, что…»
Со всех сторон гудели клаксоны, водители нервничали. Отмахнувшись от назойливых мыслей, Макар сосредоточился на дороге.
«Надо просто принять… И поесть нормально.»
Чердынцев сделал остановку лишь через два часа после окружной. Побег из дорожной пробки ради перекуса оказался попросту не возможен. Шею ломило, глаза чесались, желудок завывал, словно голодный зверь. Ввалившись в придорожное кафе, Макар обвел жадным взглядом витрину, но взял лишь двойной борщ и свекольный салат.
Привычка есть «красную» еду у него сформировалась в то время, когда заболел отец. Мать искренне верила, что свекла чистит кровь, поэтому каждый день кормила их блюдами из корнеплода. Но, к сожалению, даже израильская медицина оказалась бессильна перед лицом тяжелой болезни, и отец тихо скончался дома в окружении большой семьи и близких. Большая семья – это еврейские родственники матери, на которой отец Макара, Дмитрий Макарович, женился еще в Москве, когда они были студентами. Тогда еще был жив дед, и именно он настаивал на том, чтобы молодые переехали. Но оставлять старика в сложные 90-е никто не решился, а сам Макар-старший категорически отказывался покидать родину. Переезд состоялся только после того, как не стало деда, а Макару-младшему исполнилось два года. Квартиру решено было не продавать, и в дальнейшем это стало для Чердынцева колоссальным подспорьем.