Седьмой гном - стр. 31

– Давайте паспорт, – кисло произнес следователь.

Макар вытащил документ и, качнув головой, все же встал, чтобы положить его на стол.

– Ночевать где будете? – спросил Ерохин, переписывая личные данные Макара.

– В смысле? – удивился Макар.

Ерохин поднял на него тяжелый взгляд.

– С ночевкой определились уже?

– А вас это каким боком касается? Не понимаю, что вы имеете в виду…

– Что имею, то и введу, – пробурчал Ерохин, опустив голову и чиркая ручкой по бумаге. – На квартире у Горецкой следственные мероприятия уже закончились.

Макар почесал бровь. Похоже, что выбранная им тактика с треском провалилась. И чем дольше он будет разыгрывать «московского гостя», тем вреднее будет следователь. Провинциальные замашки раздражают, если относиться к ним свысока. А ведь, по сути, все гораздо проще – чужаки и в Москве напрягают.

– Вот как… Понятно. То есть, не совсем понятно, конечно, – кашлянул Чердынцев.

– Слава, ну я уже сказал ему… – вполголоса обратился к следователю худрук и поскреб столешницу ногтем.

– Альберт Венедиктович, – сжал кулаки Ерохин. – Ну вечно вы!.. Торопитесь с выводами.

– Полгорода уже об этом шепчется! – парировал Щербинин и победоносно взглянул на Макара.

Решив побыстрее докопаться до подробностей, Чердынцев прихватил стул с обеих сторон за сидение и на полусогнутых добрался до стола следователя.

– Так, давайте по порядку, – начал он. – Мне хотелось бы понять, сколько времени мне придется здесь зависать. Дела ждут. Так что говорите, где нужно подписать? И когда лучше устроить прощание с… – Макар замешкался, не зная как обозначить свое родство с Горецкой. – Мне бы и вас не хотелось задерживать, – сделал он пас в сторону Ерохина. – Забот, что ли, у вас мало… Может, не так все страшно с Амалией Яновной? В том смысле, что…

– Ну смотрите, – следователь прилег на сложенные перед собой руки, – экспертиза показала, что Горецкая умерла от обширного инфаркта. А вот что его вызвало…

– Старость? – тут же предположил Макар, сделав трагическое лицо.

– Оно, конечно, так… – Ерохин постучал по истертой столешнице кончиком шариковой ручки. – Но обстоятельства…

– Да боже мой, какие тут могут быть еще обстоятельства? Несносный характер? Язвенная болезнь? Справка от психиатра?

Ерохин и Щербинин переглянулись.

– Да, Амалия Яновна, конечно, была своеобразным человеком, но… – худрук погрозил Макару пальцем, – в своем уме!

– Вот, обратите внимание, – Ерохин раскрыл папку и веером положил перед Чердынцевым несколько фотографий.

Перебирая одну за другой, Макар рассматривал раскиданные по комнате вещи, выдвинутые ящики шкафов и разбросанные на паркете бумаги.