Седьмое Солнце: предстояние - стр. 2
– Доброе утро! – а следом шлепнул на тарелку яичницу-глазунью и посыпал сверху зеленью.
– Не… не особо-то и доброе, – Катя присела на стул, стараясь не смотреть на собеседника. Затем, не сдержавшись, все же покосилась исподлобья: теперь он уже нарезал хлеб. Тем самым ножом. Она невольно сглотнула. Жаль, что тут сквозь пол нельзя провалиться.
Выждала несколько десятков секунд, но вопросов не последовало, и она решилась:
– Прости, я вчера повела себя глупо: вспомнила день инициации, ведь это ты меня тогда остановил, – она вновь украдкой бросила на собеседника взгляд, и тот чуть заметно кивнул, – потом расстроилась и поехала в клуб, а там Ледышка мне что-то подсыпал в вино. В итоге я совсем утратила контроль…
– Ну вы с Владом оба такие, – как само собой разумеющееся прокомментировал Антон. – В вашем противоречивом поведении нет ничего удивительного: то человеческий центр активируется, то демонический. Ты совершаешь глупости, а он говорит одно, а делает другое. Цели-то у этих частей противоположные, вот вас и «ведет» в разные стороны. Нужен глубинный перепросмотр травматических событий детства из эталонного состояния, именно в них ты потеряла саму себя, и оттуда черпает силы «другая ты». Но я ведь уже говорил про это, и не раз, – он подвинул девушке яичницу и смолк.
– Так что… что вчера произошло между нами? Я помню только до кровати…
– Да? А я думал, что после клуба вообще ничего не сохранится в памяти. Значит, все же немного, но ты себя контролировала…
– Нет, вовсе нет! – спешно перебила его, и Антон о чем-то надолго задумался.
– И… все же, что было дальше? – Катя домучила глазунью и теперь беспокойно вертела в руках вилку.
Едва заметная улыбка приподняла уголки его губ и, придвинув стул, он присел напротив.
– Когда ты на меня запрыгнула, единственной мыслью была: «На прежнем ли месте бинты?»
– Что?
– Ну те самые, которыми ты обездвижить грозилась, когда я болел. Хорошо, что ты их тогда размотала и приготовила.
– А… – перед глазами пронеслось нужное воспоминание, – точно. Я их в тумбочке в последний раз видела.
– Вот-вот! Ими-то я запястья тебе и связал…
– Фух… – буквально растеклась по стулу от облегчения. – Ты меня обрадовал.
– Однако ты так вырывалась… – Антон вдруг потянулся вперед и мягко перехватил ее руку. От неожиданности вилка выскользнула из пальцев и упала под ноги с протяжным «дзынь», а внимание непроизвольно зацепилось за линию кровоподтеков на запястье. – Ты так пыталась освободиться, травмируя себя… – едва касаясь, он провел пальцем по синеватому следу на коже, вызывая волну ответных мурашек, – что я… – и он смолк.