Седьмое Солнце: игры с вниманием - стр. 1

На страницах книги вы не встретите метаний файерболов, взмахов волшебных палок и крутых как варенные яйца главных героев, полжизни провалявшихся на печи в ожидании укуса паука-мутанта. И в ней красавцы-миллионеры штабелями к ногам девиц не падают. Да и попаданцы в другие миры не проваливаются, чтобы раздать там им всем, неумехам.

Здесь сверхспособности близки к реальным и логически обоснованы, персонажи имеют сильные и слабые стороны, а время всем выдает заслуженное. Даже если это заметно не сразу. Вы окунетесь в жизнь, полную опасности, приключений и тайн, познаете магию, практики и личный опыт, встретите юмор, слезы и, конечно, любовь.

Обратите внимание – я прошу считать все написанное вымыслом, а любые совпадения – случайными. Но всегда помните – правда в глазах смотрящего. Ведь этот мир меняем мы сами, своей Волей и своей Верой.

Обычно быстро и громко выстреливают книги, которые потакают человеческим слабостям и страстям. Они бьют в цель сразу, ибо в людях такого много, и оно на поверхности. Те же, что для души, доходят медленнее. Ведь она спрятана глубже… а у кого-то и вовсе заперта в сейфе.

Антон.

Хочу поблагодарить родителей.

Ведь описывая их в книге, я довольствовалась памятью и не напрягала фантазию.

Катя.

В каких вы отношениях с Тьмой? Она заботливая мать, ласково принимающая вас, уставшего и плененного дневными заботами, в миры полночного забвения? Или безликая сестра, существующая где-то там, за границей искусственного света, льющегося из окна? А может, она страстная любовница, всегда влекущая и желанная? Чувствуете ли вы ее тайну? Когда без сна ворочаетесь в постели, гуляете в сумерках или едете в такси по ночному городу? Сжимается ли сердце, трепещет ли, преисполненное невысказанных обещаний? А может быть… и вы тоже… просто… спите сейчас?

Катя всегда по-особенному любила ночь. Когда тьма опускалась на город, заставляя дневную суету таять в отблесках включенных фонарей, когда гулкое эхо шагов запоздалых прохожих тревожило пространства подземных переходов, а редкие машины проносились с шумом: «вж… вж… вж…», она часто ускользала из дома.

Девушка наряжалась во что-то блеклое и бесформенное, не дающее любопытному взгляду понять возраст или пол человека под одеждой, и бесцельно бродила по спящему городу.

Маршрут всегда получался разным: здесь она не выбирала, ноги сами несли вперед. Мимо парков, дорог, остановок – знакомых по дневной жизни, а сейчас пустынных и насквозь промерзших; медленно ползли закрытые ставнями магазины, темные проемы окон зданий, детские площадки, припаркованные автомобили; лишенные подробностей улицы и заборы.

В ту ночь шел снег и протяжно выл ветер. Большие белые хлопья, кружась, медленно падали на холодную землю. Они затирали края предметов и образов, хоронили под собой мысли, размывали границы привычного.

Следуя по знакомым ориентирам – силуэтам торчащих из-под снега лавочек и кустов, Катя медленно брела по парку. В теплое время года на первых курсах колледжа, если отменяли занятия, она часто гуляла здесь, и успела изучить каждую тропку и каждое дерево. Вот сейчас – тридцать ступенек вниз, на площадь, и справа раскинутся аттракционы, а слева – фонтан, кафешка и железный мостик. Они вставали на обочинах внимания неясными грудами, сложенными больше из призрачных фрагментов памяти, чем нарисованные реальным зрением.

«Один, два, три…» – отсчитывает ступени безликий внутренний голос. Низкое мрачное небо над головой неподвижно и бездонно. «Пять…» – тишина поглощает шорох шагов, дорожка следов теряется позади, утопает в девственно-чистом покрывале снега. Здесь, вдали от света дорожных фонарей, тьма становится гуще, обволакивает, смыкается за спиной. «Восемь…» – она растворяет мысли, эмоции, звуки… «Тринадцать…» – тело движется само по себе, а ты уже наблюдаешь за ним оттуда, из тьмы… «Двадцать один…» – ты часть чего-то огромного и безмерно красивого… «Тридцать четыре…». Что? Но их должно было быть только тридцать! Эта мысль не успела дозреть окончательно: Катя споткнулась и, не удержавшись, резко завалилась вперед. Очарование ночи звенящими осколками покатилось по снегу. Ее пронзил страх и, стихийно разрастаясь, перерос в дикий, неконтролируемый ужас. Она упала на чье-то тело. Человек лежал, раскинув руки, полностью погребенный под слоем снега, и наверняка был мертв. Мгновенно вскочила, а рот сам распахнулся для крика, но получилось лишь слабое мычание. Ее тряхнуло, в голове сверкнули электрические вспышки. Разряд склеил снежинки между собой, и они заскользили навстречу, налипая в большой снежный ком, пока тот наконец не достиг пустоты внутри. И тогда образ оформился в первое понимание: «А тело-то было мягким».