Седьмое имя - стр. 23
Скоро Оламер сел, потом встал на четвереньки, а потом поднялся на ноги. Он больше не смотрел на Овелу, и она почувствовала, что сделала что-то очень плохое. Однако упрямство, злость на ведуна, и еще что-то, непонятное ей самой, бушевало внутри, и заставляло говорить ему гадости… даже рот раскрыла, но не успела… Оламер повернулся к ней спиной и шагнул прямо в стену тумана, который клубился вокруг ее лежанки. Она хотела крикнуть оскорбление вдогонку, но не смогла. Горло перехватило, голос пропал, и она выдавила из себя только жалобный писк…
Она проклята!
Оламер вернулся в племя. Его не было несколько дней, но никто не спрашивал, где он пропадал. Знали, что у ведунов бывает что-то такое, тайное, когда им надо уходить из племени. И все заметили в нем перемены. Пришел он со стороны земли нелюдей. Шел медленно, тяжело переставляя ноги. Ни с кем в племени не заговорил, даже не спросил о новостях. Прошел мимо шатров и балаганов к своей пещерке, скрылся в ней и до конца дня никто его не видел.
Потом еще несколько дней кряду люди племени видели его стоящим на отвесной скале молений. Оламер смотрел куда-то в серую даль океана и не обращал внимания на подходивших к нему.
Но время лечит любые раны. Постепенно Оламер ожил, стал говорить с людьми, помогал кому советом и делом. В племени прошел слух, что был ведун в дальней полнощной земле, где собираются самые большие и сильные ведуны. И там учился своему искусству. И действительно, когда к нему приходили больные, он уже не тряс над ними дымными головешками и не обсыпал золой, как раньше. Сразу щупал разные места на теле и находил такое, что отзывалось на боль. А потом делал что-то, отчего человек сначала выл от боли, но скоро затихал и засыпал. И спал, бывало, по несколько дней. А просыпался здоровым. Славой Оламер и так был не обижен, но после возвращения от больших ведунов (так говорили в племени) стал он великим лекарем. Помогал всем, не отказывал. Хотя, конечно, были такие, от кого он раньше отмахнулся бы, как от мухи.
От него же в племени узнали о трагической судьбе отряда Овелы. Он рассказал, что когда был в стране больших ведунов (все-таки правы оказались люди, был он там…), то узнал, что отряд Овелы погиб, частью у подножия таинственной стены, а частью в пучине моря. О ней самой он не сказал ни слова, но все и так поняли, что она сгинула вместе с отрядом. Может, мать и погоревала о бесшабашной молодке, а в племени привыкли, что люди постоянно гибнут: кто на охоте, а кто в боях. Потому и новость не вызвала особых эмоций.