Седмина пустошь - стр. 36
Отпуск у Любы и Андрея начинался с 28 декабря. Они уже сложили вещи в дорогу, собираясь ранним утром вылететь в Москву, а оттуда в Новосибирск, где Люба должна остаться, поскольку этот ее очередной отпуск переходил в декретный. Была пятница, – последняя рабочая пятница 2002 года, время обеда прошло, а ужин был еще не скоро.
Андрей с Любой сидели в столовой, пили чай и смеясь спорили; обсуждая имя для своего первенца. Андрей, заметив, что чайник опустел, взял его и отошел в глубину помещения за железную стойку раздачи собираясь наполнить чайник кипятком, не спуская глаз с Любы, сидевшей напротив входной двери, когда снизу, с первого этажа здания мирную тишину взорвала бешеная стрельба, от звуков которой зазвенели стекла в окнах столовой…
27 декабря 2002 года в 14.27. на территорию комплекса правительственных зданий республики Чечни въехали автомобили КАМАЗ и УАЗ с номерными знаками российской армии доверху начиненные взрывчаткой. Миновав парковку автомашины, не останавливаясь, на полном ходу устремились ко входу в центральное здание. Охрана, слишком поздно разгадав намерения открыла шквальный огонь, но не смогла предотвратить последовавшие вслед за этим два чудовищной силы взрыва, которые практически разрушили здание администрации выбив все окна, двери и снеся межкомнатные перегородки.
В результате взрывов погиб 71 человек: среди погибших три сотрудника ФСБ России. Общее число различной степени раненных и контуженных составило 640 человек.
Щетинина спасло то, что в момент взрыва он отошел от вылетевшей в результате взрывной волны двери, у которой за секунду до этого они сидели с Любой. Дверь в столовую находилась прямо напротив двери ведущей в картотеку, а окна картотеки выходили на парковку, на которой прогремели взрывы. Обе перегородки оказалась полностью разрушены, но все же они были прочнее дверей и значительно смягчили удар взрывной волны.
Отрыв из-под завалов, в бессознательном состоянии его доставили в Москву, а пришел в себя он лишь спустя две недели. Врачи констатировали контузию второй степени; не самую тяжелую, но имеющую достаточно серьезные последствия.
Прилетевшему из Новосибирска Владимиру Сергеевичу выделили место в общежитии при госпитале, и теперь он каждый день проводил у постели сына, тихим шепотом беседуя с ним как с ребенком и о чем-то спрашивая. Постепенно эти беседы начали проникать в погасшее сознание Андрея, обретая некий теплый смысл и в очередной раз, когда утром отец вошел в палату и произнес:
– Здравствуй сынок.
Андрей, придя в сознание открыл глаза и попытался ответить: отец, – но получилось только долгое и протяжное, – о, – не пожелавшее складываться в полное слово и от этого волна панического страха захлестнула его; он начал метаться в кровати, пытаясь встать, но и из этого ничего не вышло. Владимир Сергеевич, увидев его состояние, тотчас вышел из палаты и вернулся с врачом, который взглянув на диаграмму приборов, все сразу понял. Достав шприц, медик сделал инъекцию успокоительного, после чего Андрей быстро уснул.