Седьмая жена инквизитора - стр. 25

Никто из них не был ведьмой – а Кайя была. И бабочка разрослась в ее груди с невиданной скоростью, и начался конфликт…

Бабочка проклятия, надо же. В академии наук о таком точно не слышали.

Я спустился в гостиную. Кайя уже привела в порядок свое платье и теперь сидела на диване, уткнувшись лицом в ладони. Мне стало жаль ее – у моей седьмой жены был бесконечно долгий день. Она успела выйти замуж, спасти сестру от истязателя, купила елочные игрушки и едва не погибла от того, с чем мне еще предстоит разобраться. Опустившись рядом с Кайей, я осторожно погладил ее по плечу – она вздохнула и негромко призналась:

– Я ужасно испугалась. Из меня еще никто не вынимал бабочек. Это было… ох, Курт…

– Я никогда не видел ничего подобного, – сказал я. – Но разберусь. Привлеку академиков, которые работали с моим проклятием. Никогда не думал, что скажу такое, но хорошо, что ты ведьма. Будь иначе, мы бы никогда не вычислили эту дрянь.

Кайя нахмурилась.

– Что, если и остальные твои жены погибли из-за нее? Если эта бабочка их убила?

Я пожал плечами.

– Их тоже исследовали. Каждую. Это были лучшие специалисты в магии во всем королевстве. Никакого намека на бабочку.

Чувство, окутавшее меня, было тяжелым и простудно знобким. Что, если всех моих несчастных жен можно было спасти, и требовалось просто копать глубже? Я не хотел думать об этом – не стоит скорбеть по тому, чего ты не сможешь исправить – но тоска не отступала.

– Значит, эта штука хорошо маскируется, – Кайя устало посмотрела на меня и спросила: – Слушай, а это точно проклятие? Ну мало ли, что там сказала та ведьма?

Я невольно рассмеялся – настолько искренней она сейчас была. И я не был ей противен и не пугал – надо же, я отвык от того, что, оказывается, могу не вызывать отвращения и страха.

– К сожалению, это проклятие. Оно во мне есть. Даже документально подтверждено, – я вспомнил все выписки из академии, которые хранил в кабинете: никогда еще не видел столько печатей на бумагах.

– А если это не проклятие той ведьмы? – не отставала Кайя. Ею вдруг овладела какая-то идея, и моя седьмая жена не собиралась от нее отказываться. – Ты правильно сказал, мы, ведьмы, хищники в своей среде обитания. Но мы никогда не убиваем друг друга.

– Верно, – задумчиво произнес я и мысленно обозвал себя идиотом. Мне самому надо было дойти до этого – понять, что если проклятие ведьмы столкнется с другой ведьмой, то оно не сработает так, как в него закладывалось. Моя ведьма-жена будет болеть, покроется, например, струпьями или превратится в лягушку, раздуется от опухолей и лишится рассудка, но не умрет.