Седьмая функция языка - стр. 55
/ Где каждый камешек мне с детских лет знаком…» Хамед говорит, что выучил стихи в школе и до сих пор помнит: видно, что он горд своей памятью. Байяр сообщает, что может задержать Хамеда на сутки. Да пожалуйста, – отвечает Хамед. Байяр затягивается очередным «Житаном», прикурив от предыдущего хабарика, и продумывает план действий. Домой Хамеду возвращаться нельзя. Есть надежное место переночевать? Да, он может пойти к своему другу Слиману, это у бульвара Барбес. Придется на какое-то время исчезнуть, не ходить в привычные места, не открывать дверь незнакомым людям, на улице быть внимательным, почаще оглядываться, короче, затихариться. Байяр просит Симона подвезти жиголо на машине. Интуиция подсказывает ему, что тот скорее доверится человеку молодому и не из полиции, чем легавому в летах; к тому же, в отличие от полицейских из романов и фильмов, он ведет другие дела, так что не может сто процентов своего времени посвящать этому расследованию, и не важно, что Жискар назвал его приоритетным, а Байяр за Жискара голосовал.
Он отдает необходимые указания, чтобы им выделили машину. Прежде чем их отпустить, спрашивает Хамеда, говорит ли ему о чем-нибудь имя София, но Хамед отвечает, что никакой Софии не знает. Служащий в форме, у которого недостает пальца на руке, ведет их в гараж и вручает ключи от R16 без опознавательных знаков. Симон подписывает бланк, Хамед усаживается на пассажирское сиденье, и они выезжают из здания на набережной Орфевр в сторону Шатле. За ними трогается черный DS, который спокойно ждал, припарковавшись вторым рядом, и ни один из дежурных полицейских этим не обеспокоился. На перекрестке Хамед говорит Симону (со своим легким южным акцентом): «Ого! „Фуйехо“». «Фуэго» синего цвета.
Симон пересекает остров Сите, минуя Дворец правосудия, и приближается к Шатле. Он спрашивает Хамеда, зачем тот отправился в Париж, на север. Хамед объясняет, что в Марселе педикам плохо, в Париже лучше, хоть это и не панацея (Симон отмечает про себя, что Хамед знает слово «панацея»), здесь на педиков не так косо смотрят, а быть педиком в провинции еще хуже, чем быть арабом. И потом, в Париже полно педиков, у которых полно бабла, и здесь веселее. Симон пересекает на желтый перекресток с улицей Риволи, DS проскакивает следом на красный, чтобы не оторваться. Зато синий «Фуэго» останавливается. Симон рассказывает Хамеду, что преподает Барта на факультете и мимоходом спрашивает: «О чем там, в этом тексте?» Хамед просит сигарету и отвечает: «По чесноку, не знаю».
Симон задается вопросом, не водит ли Хамед их за нос, однако парень говорит, что зазубрил текст, не пытаясь врубиться в смысл. Предполагалось, что в случае чего он должен кое-куда отправиться и изложить заученное одному конкретному человеку, но больше никому. Симон спрашивает, почему Хамед этого не сделал. Хамед спрашивает, почему Симон думает, что он этого не сделал. Симон говорит, что, по его мнению, сделав это, Хамед не пошел бы в полицию. Хамед признаётся: нет, он этого не сделал, потому что место слишком далеко, этот человек живет не во Франции, а у него мало денег. Три тысячи франков, которые дал ему Барт, Хамед предпочел потратить иначе.