Седьмая функция языка - стр. 3
– Надо вызвать «скорую»!
– А толку? Он уже того.
– Он сам бр-росился, вы свидетели!
– Как его шмякнуло.
– Бедняга.
– Нужно найти телефонную будку. У кого есть монетки?
– Я даже затор-рмозить не успел!
– Не трогайте его, надо дождаться «скорой».
– Отойдите! Я врач.
– Не переворачивайте его.
– Я врач. Он еще жив.
– Надо сообщить родным.
– Бедняга.
– Я его знаю!
– Самоубийца?
– Надо бы выяснить его группу крови.
– Это мой клиент. Каждое утро заходит опрокинуть маленькую.
– Больше не придет.
– Он пьян?
– Спиртным несет.
– Стаканчик белого за стойкой, каждое утро, год за годом.
– Группу крови это нам не проясняет.
– Он пер-реходил и не смотр-рел!
– Водитель не должен терять контроль над транспортным средством, что бы ни случилось, здесь такой закон.
– Ничего, старик, лишь бы страховка была нормальная.
– Зато потом страховая три шкуры сдерет.
– Не трогайте его!
– Я врач!
– Я тоже.
– Тогда помогите ему. А я – за «скорой».
– Мне гр-руз надо р-развезти…
В большинстве языков мира «р» – апикально-альвеолярный звук, так называемое раскатистое «р», в отличие от французского, в котором «р» вот уже лет триста – дорсально-велярное. Нет раскатистого «р» ни в немецком, ни в английском. Ни в итальянском, ни в испанском. Может, португальский? Да, слегка гортанный, но произношение у мужика не назальное и недостаточно певучее, можно сказать – монотонное, так что даже модуляции страха едва уловимы.
Как будто русский.
4
Как же семиология, родившись из лингвистики и чуть не оставшись недоношенным уродцем, обреченным изучать самые бедные и неразвитые языки, в последний момент умудрилась превратиться в настоящую нейтронную бомбу?
Без Барта метаморфоза не обошлась.
Вначале семиология предалась изучению нелингвистических коммуникационных систем. Сам Соссюр учил своих студентов: «Язык есть система знаков, выражающих понятия, а следовательно, его можно сравнивать с письменностью, с азбукой для глухонемых, с символическими обрядами, с формами вежливости, с сигналами у военных и т. д. и т. п. Это всего лишь наиважнейшая из этих систем». Что правда, то правда, но при условии, что мы будем называть знаковыми только те системы, которые предназначены для коммуникации, эксплицитной и интенциональной. Бюиссанс[6] определяет семиологию как «изучение способов коммуникации, то есть средств, которые служат для влияния на других с условием, что те, на кого влияние оказывается, эти средства признают».
Барт гениален, потому что не ограничился коммуникационными системами и расширил поле исследования до систем значений. Вкусив измы языка, довольно быстро утрачиваешь интерес к прочим языковым формам: лингвиста, увлекшегося изучением системы дорожных знаков или военных уставов, можно сравнить с шахматистом или игроком в покер, пристрастившимся к тароку и рами