Сделка с сердцем - стр. 25

Его одна рука все еще слегка обхватывала меня, а ладонь сжимала талию. Его другая рука потянулась вверх, чтобы обхватить мой затылок. Его губы остались такими же мягкими, какими я их помнила. Поцелуй продолжался целую минуту, но я вцепилась в лацканы пиджака и надолго забыла, где мы находимся.

Он отстранился быстрее, чем я хотела, его спокойные глаза изучали мое лицо. Он вообще не выглядел так, будто что-то замышлял, но расслабляться не стоило.

Мне пришлось вернуть своему лицу самообладание, заставить свой рот закрыться и моргнуть глазами, чтобы вывести их из оцепенения. Это потребовало некоторых усилий.

— Я вижу, у тебя все хорошо, — сказал он с абсолютным хладнокровием. — Я тебе кое-что принес. Он вложил мне в руки большую бархатную коробку.

Я долго не отвечала, просто смотрела на подарок, который, очевидно, был ювелирным изделием:

— Что это?

— Подарок для моей прекрасной супруги. Открой его.

— Открыть его здесь? — спросила я, и мне тут же захотелось взять свои слова обратно. Конечно, здесь. Он явно инсценировал этот момент для таблоидов.

— Да, — его улыбка не коснулась глаз, но я была уверена, что в кадре он выглядел бы счастливым и радостным. Он знал, что делал. Он вырос в красивой, богатой, знаменитой семье. Фотогеничность родилась едва ли не раньше, чем он сам. Его поведение на публике больше напоминало фильм, чем реальную жизнь.

Я переключила внимание на подарок. Мне пришлось мысленно собраться с силами, чтобы дать правильную реакцию перед камерами.

"Это просто еще одна работа моделью," — сказала я себе, открывая коробку. Просто нужно было радоваться, как будто я снималась в рекламе “Тиффани”.

Внутри лежали ослепительные серьги, колье и браслет, усыпанные бриллиантами и ярко-желтыми топазами.

Я узнала эти украшения. Оно принадлежало его матери. Комплект стоил огромного состояния в размере нескольких миллионов рублей.

Это был не подарок, а ссуда. Я знала это, потому что в нашем брачном контракте были довольно подробно описаны подобные вещи. Если или когда мы разведемся, я не оставлю у себя ни одной семейной драгоценности, независимо от того, насколько публично он мне будет подарено.

Я осознала все это за считанные секунды, а затем выдала соответствующий ответ, громко вздохнув, моя свободная рука взлетела к горлу. Мои взволнованные глаза встретились с его, и я улыбнулась со всей фальшивой радостью, на какую была способна:

— О, боже мой, Игнат! Они прекрасны! Тебе не следовало этого делать…

— Конечно, я должен был это сделать, — сказал он с очаровательной улыбкой. Его глаза были устремлены на меня, но я знала, что случайные зрители полностью завладели его вниманием. Я была для него менее значимым аксессуаром, чем украшения в коробке, хотя, по крайней мере, я могла убедить себя, что после нашей первой брачной ночи я стою значительно больше. — Сегодня месяц, как мы женаты. Разве ты забыла?