Сделка - стр. 50
–Могу я как-то убедить тебя?
–Я и сам осознаю всю отвратительность этого решения! – Дарис вдруг подвинулся к ней ближе. – Меня не нужно убеждать в том, что я не прав. Но я не откажусь от тебя.
Келлфер приблизился к гроту, стараясь не потревожить пламя свечи. Он и сам не понимал, что сделает, если Илиана сейчас закричит, или если Дарис схватит ее против воли. Но знал: если сейчас, находясь в своем уме, Дарис посмеет приказать ей отдаться ему, то сын проведет без сознания все время до их возвращения в Империю.
Мысль о том, как Илиана оказывается в объятиях Дариса, была удушающей.
Чистая, добрая Илиана. Ждавшая спасения от Келлфера, смущавшаяся своего к Келлферу интереса, пытавшаяся скрыть свою симпатию, казавшуюся ей почти преступной и абсолютно обреченной. Бедная Илиана, уничтожаемая тиранической любовью Дариса, увидела в его отце искру хорошего отношения, поверила в его желание помочь и мгновенно привязалась к нему, от безысходности, от боли. К единственному, кто может протянуть ей руку помощи – кто не привязался бы?
С каких пор его вообще заботят такие вещи?! Проклятие!
Келлфер решительно переступил свечу, и отбрасываемый ею свет заплясал на стенах. Дарис обернулся.
–Отец, – тускло констатировал он. – Как я и думал, ты нас слушал.
–Я не скрывал этого, – ответил Келлфер, не глядя на сцепленные руки молодой пары. Пришлось сжать зубы до боли, чтобы не отодрать Дариса и Илиану друг от друга. – Дарис, ты спешишь с неверным решением, хотя времени у тебя мало. Тебе стоит подумать.
–Это мое дело.
А все-таки Дарис изменился! Но не к худшему, как посчитал раньше Келлфер – тогда сын уже был не в своем уме. На самом деле он стал жестче, увереннее, рассудительнее. Неужели так на нем сказалась война? Это обрадовало бы Келлфера, если бы не дрожавшая Илиана, с надеждой искавшая глазами взгляд отца своего… хозяина.
–Клятвы на крови опасны. Власть изменит тебя, и ты уничтожишь Илиану. Если любишь ее, отпусти сейчас, пока это не начало действовать.
Келлфер не врал, хотя и не стал говорить, что дело не в магии, а лишь в обыкновенной человеческой природе. Все любят власть по-разному, кто-то легче и быстрее входит во вкус, кому-то, напитанному влиятельностью с детства, обычная власть уже не приносит удовольствия. Но люди – это всего лишь люди, пусть и с разным темпом, со всеми происходит одно и то же: чем больше человек привыкает к власти – тем меньше хочет ее отдавать. Видя, что мир не рушится от принятого им неэтичного решения, человек убеждает себя, что оно не столь уж и плохо, раз мир на месте. А привыкнув к этому, легко принимает следующее и следующее.