Сделаю тебя взрослой - стр. 21
– А когда-то этот запах ты называла гладиаторским!
Не отвечает, убегает в свою раздевалку. Я же зубами кулак прикусываю, почти вою в него, потому что девчонка – один сплошной пожар, и я бы много отдал за то, чтобы им обжечься. Даже сгореть дотла!
Но не буду. Так будет лучше для нас всех.
FlashBack
Все думают я маленькая, что я не понимаю ничего? Не понимаю, что если девушка сидит на коленях моего парня и пытается проверить его размер его горла языком, то это измена. Это самое настоящее предательство!
– Луша, уйди отсюда, – толкает меня старший брат, с которым я приехала в этот вертеп.
Я не слышу его слов, в голове уже замкнуло.
Я отбиваю его руку, смотрю туда, где Самсонов даже не пытается оправдаться действиями. Спокойно стаскивает со своих рук черноволосую стерву, что притворялась моей подругой, поднимается и не прячет взгляд.
Нужно быть гордой, да? Нужно развернуться и уйти, как взрослая женщина… Но я, черт возьми не женщина! Я девочка, девочка, которой рвут на части сердце.
– Луша! – зовет брат, но я уже вперед иду, сквозь толпу, сквозь яркий свет клубных ламп и биты разрывающей ушные перепонки музыки.
Иду вперед и как кошка вою, вцепляюсь в волосы той, что позволила себе коснуться моего парня. Моего! Моего! Моего!
– Тварь!
– Луша! – меня обнимают за талию, поднимают в воздух и кричат, но я бьюсь рыбой в силках. – Прекрати!
– Стерва! Отпусти меня, я хочу ей вмазать. Ты вкурсе, что нельзя трогать чужое?! За это руки отрубали в Морокко!
Меня выносят, ставят на пол, а перед глазами вдруг Сережа Самсонов. Тот самый, что только что меня предал. Удар по щеке, второй, он все терпит. А мне еще больнее! Мне невыносимо! Мне убить его хочется!
– Как ты мог?! Ты сказал, что будешь дома! Что у тебя снова болит нога!
– Я соврал тебе, – пожимает плечами, руки в карманы убирает. Прячется от меня.
Мы стоим на улице, на парковке клуба… Мы стоим и смотрим друг на друга, как два соперника перед битвой. Но я уже сдаюсь.
– Скажи, что это случайность. Скажи, что он был пьян! – кричу ему в лицо, почти на цыпочки вставая. А он так смотрит, так холодно, так отчужденно. – Скажи, Сереж…. Что я просто не так все поняла! Хоть что – то скажи!
Он коротко мотает головой, а из моей груди крик отчаянья рвется.
– Скотина! Сволочь! Как ты мог! – бью его в грудь, он даже не шевелиться, смотрит на меня волком, и я не могу понять, что у него внутри. – Сережа… Почему…Ты…Ты говорил, что я нравлюсь тебе.
– Нравишься. Но ты маленькая, а у меня есть потребности.
– Потребности, значит?
– Луш, мне восемнадцать, жизнь только начинается, почему я должен из-за тебя надевать добровольный целибат, пока ты решишься стать взрослой, – он подходит ближе, пока мои губы дрожат, пока слезы льются. Он ведь говорил, что дождется, говорил, что уважает мое решение остаться невинной до восемнадцати. – Ну что ты ноешь?! Ну слушай, может ты уже готова, м? Хочешь, прямо сейчас сядем в машину, и я сделаю тебя взрослой. Ты готова остаться со мной? Готова стать моей по – настоящему?