Сделаю больно - стр. 22

Мы поженились и начали жить вместе, у нас был хороший медовый месяц, Стас был ласковым и страстным со мной, как и раньше, вот только у него в квартире все еще обитала та приживалка, которой он таскал шоколадки и полностью ее обеспечивал.

Один раз я открыла рот, но Стас сказал: “Или ты миришься, или развод”. Я сразу захлопнулась, Стас периодами бывал странным, и я списала это на очередную его прихоть.

У него были фикус, рыбки в квартире и та девочка. Я Таську вообще не воспринимала как соперницу, скорее как добродетель моего мужа.

У них были очень странные отношения. Да, конечно, Стас ее не трогал, но постепенно я поняла, что, даже несмотря на разницу в возрасте, он к ней относится совсем не как отец. И не как покровитель.

Это уже теперь я понимаю, что Стас ее ждал. Не трахал, а именно ждал, тогда как на мне всецело отрывался. О свою нервную неженку, как цветок, в той квартире выхаживал, а меня мог драть, как последнюю шлюху, до искр из глаз.

Дурочка. Я тогда думала: ох, какой мой муж страстный, но нет. Стас, видать, эту тварь голубоглазую представлял, не смея ее тронуть.

***

Так продолжалось несколько месяцев, более-менее сносно, периодами даже счастливо. У нас по-прежнему был регулярный жаркий секс, Стас строил для нас дом, поднимал с отцом бизнес, дарил мне дорогие подарки, так что тогда меня все устраивало.

Я часто говорила Стасу о детях, так как уже была в таком возрасте, когда пора и не надо затягивать, а он всегда молчал. Он был против.

Мы были молодой семьей, часто еще гуляли, приходили в клуб Барона, потому что Стас любил живую музыку, однако очень быстро я поняла, что он на самом деле любит, а точнее, кого.

Ее. Эту шмакодявку без роду и племени, ведь, как оказалось, это Таська пела своим шикарным голосом и однажды сама вышла на сцену. Я видела, как Стас изменился в лице, как побледнел и сжал до хруста бокал с коньяком.

Мы быстро вышли, Стас потащил меня в туалет и жадно набросился на мои губы, опустил на колени. Я любила, когда он становился таким. Страстным, диким, безбашенным. Я поняла сразу, чего он хочет, сосала ему, пока он остервенело вбивался вздыбленным членом мне в рот.

Это было за гранью порока, и я, наивная, думала, что Стас меня после свадьбы еще сильнее хочет, но нет. Он ее хотел, а я была лишь суррогатом, который он теперь законно взял в жены. Для красоты, удобства, ну и, наверное, потому, что это было выгодно Стасу, он всеми силами хотел вытащить брата из тюрьмы.

Мне было двадцать шесть, и я еще не огрубела, верила в любовь, ведь Стас не был со мной жестоким. Он был просто тем, кто пользует, берет, трахает, – всем, чем угодно, но он меня не любил. Хотел – да, но не любил.