Сделай мне ребёнка - стр. 8
Натка постояла на крыльце, обвела взглядом серую площадь, пока ещё едва зазеленевшие деревья. Задрав голову, посмотрела на телевышку. Макушка вышки царапала низкое серое небо. С моря тянуло зимним холодом. Да, с уже тёплой, летней и беззаботной Москвой контраст разительный.
Глава 2
«Блин, что-то все один к одному. Генка загулял, Нину сняли, Кешку назначили. Что за напасть на мою голову?»
Она спешила в студию и уже опаздывала. Задержалась из-за мужа: он пришёл под утро и изобразил картину Репина «Не ждали». Не ждал, мол, что ты уже приехала, ошибся в подсчётах. Натка, в принципе, привыкла, что её благоверный пропадает ночами. По официальной версии – по делам бизнеса. По неофициальной… Неофициальной она предпочитала не заморачиваться.
Они с мужем уже третий месяц поддерживали нейтралитет в семейной жизни. В смысле, что никто ни у кого не выяснял, где был и что делал. И мораторий на сексуальные отношения сохраняли. В смысле, что перестали спать друг с другом. Первым перестал Генка. Он неделями не показывался дома, а появившись, сказывался уставшим от бизнеса, – «Знаешь, мне сколько вопросов решать приходится!», – и заваливался спать. Натка поначалу пыталась пристроиться под бочок мужу, но секс был настолько вялым во всех смыслах, начиная с собственно орудия сексуальной близости, что она бросила эти попытки.
А буквально накануне отъезда в Москву ей позвонила какая-то баба и потребовала урезонить своего мужа. То есть Генку. Чтобы он не растлевал её мужа, Димочку. Потому что хоть она и старше Димочки на пятнадцать лет, но обещала его матери, что присмотрит за мальчиком. А Димочка, как стал водиться с её, Наткиным, то есть, мужем, приходит домой поздно, пьяный, обзывает ее старой клячей и кричит, что они с Генкой отряд таких девочек по-всякому имеют, что она может заткнуться. Натка вежливо выслушала весь этот бред и пообещала разобраться, мысленно пожалев стареющую Димочкину жену, которой мерещится всякое непотребство.
Димочка к ним заходил несколько раз – носатый нескладный парень, он абсолютно не походил на мачо-Казанову. Вечером Натка со смешком рассказала о звонке Генке – вот, мол, бедная баба как от ревности заходится. А потом глянула на его разом поскучневшую физиономию и замолчала. Может, это она бедная баба, до которой всё доходит в последнюю очередь? Может, неспроста Димочка перед своей мамочкой-женой бахвалился? Может, есть чем, оттого и Генка устаёт до нестояния? Поди-ка, покувыркайся с отрядом девочек, и устанешь, и увянешь. Додумывать эту мысль она тогда не стала, отмахнулась, – бредятина, какие, нафиг, девочки! Мужики на пару вкалывают, точки открывают, персонал нанимают, товар берут. Она понимает, отчего Генка без сил, а Димочкина старушенция ревнует. И глупо ей, Натке, вваливаться в бабью ревность, когда и так есть о чём беспокоиться. Вон, какая карусель с этим письмом в Москву, с её сессией и дипломом. Но теперь пора, похоже, серьёзно поговорить с мужем. Начистоту.