Сделано с любовью - стр. 42
Сквозь собственное свистящее дыхание и громкое биение сердца в сознание продирается знакомый и очень встревоженный голос:
– Э, Геныч, глянь, он там хоть живой?
И тут же будто стадо бегемотов пронеслось совсем рядом, сотрясая мою без того гудящую голову.
Чёрт, неужели я отключился? Или уснул?..
– Кирюха! – сипит над ухом Женёк, а рычание Геныча взрывает мозг:
– Жек, твою мать! Где эта злогребучая кнопка?!
– Да живой я, не орите, – приоткрываю пудовые веки. – Задумался просто… Попить дайте…
– Задумался он, задрать тебя в пассатижи! – ворчит склонившийся надо мной Геныч. – Хлебай давай! Ток осторожно, мечтатель хренов. Бля-а, я от таких переживаний аж все линии жизни себе погнул!
Женёк заржал, как дурной жеребец на выгуле, а я едва не захлебнулся водой.
– Я про ладони говорю, придурки! – обиженно уточнил Геныч. – Небось, какую-нибудь гадость подумали. Жек, хрен ты ржёшь?
– Думаю, что хиромант из тебя херовый. А погнул ты подлокотники у кресла, чувствительный наш!
– Кирюх, заметь, он первым перешёл на оскорбления, – Геныч отставил воду и уселся на край моей кровати, комично нахмурив брови и сложив руки на коленях. А Жека поучительно заметил:
– Хиромантия, Геныч, – это наука о линиях и буграх на твоих ладонях.
– Не-э, Жек, херо-мантия – это специальная накидка, защищающая твой любознательный бугор от нежелательных последствий! Но!.. Ежели бугор дальше твоей мозолистой ладони не путешествует, то и мантия ему ни к чему. Хотя тут важно не увлекаться, чтоб линии судьбы не постирать. А кстати!..
И внимание Геныча сосредоточилось на мне.
– Кирюх, так уж и быть, я, как твой добрый друг и очень деликатный человек, не стану спрашивать… – он делает многозначительную паузу и вопросительно смотрит на меня. – Но почему мы только сейчас узнаём о твоих перелётах? Мы ведь с Жекой могли хотя бы … А-а, сука!.. Ты втихаря мотался мимо своих друзей, как хер по деревне, и ни разу не попросил помощи! Почему?!
– Кирыч, у тебя есть право хранить молчание, – лыбится Женёк. – Но мне, если честно, тоже очень интересно.
Наверное, я должен засмущаться и растеряться под испытующими взглядами моих друзей, но ни хрена подобного. И уж Геныч меня обязан понимать, как никто другой. Ведь он сам, стараясь быть в курсе всего, что происходит с его друзьями, собственные проблемы держит глубоко в себе. Мы все знакомы уже больше десяти лет и когда-то были свидетелями страшной трагедии, после которой наш друг сильно изменился. Сейчас-то мы привыкли и почти уже не вспоминаем, каким был раньше Гена Цветаев. И всё же кое-что осталось неизменным – Геныч по-прежнему самый надёжный друг, лучший в мире сын и высококлассный боец... А, ну да – и ещё в каждой бочке затычка!