Сдаюсь твоим рукам - стр. 11
– Ее нашли через несколько дней в пустыне купцы.
Я внимательно слушала: наконец мне открывали правду.
– Как выжила твоя мама, не понимал никто, но вот ее рассудок спасти не удалось.
– Что?
– Веста, твоя мама сошла с ума.
Сошла с ума! В голове не укладывалось. Что сделали с ней те бандиты, как издевались над мамочкой? Я боялась даже представить.
– Твой отец бросил на поиски похитителей лучших шпионов и воинов, они нашли бандитов в соседнем городе, зарезанных в одной из гостиниц. Король умолял меня пролить свет на ту роковую ночь, но, к сожалению, это не в моей власти.
По грустным ноткам в голосе Сары понимала, что она не обманывала.
– Почему вы не вылечили ее? – прошептала я.
– Лечила, но твоя мама вспоминала тот день и снова сходила с ума.
С колотящимся сердцем я разглядывала серое здание и боялась представить встречу с матерью. Стало не по себе оттого, что она меня не узнает.
Ворота открылись, и нас с полубогиней встретили медработники и проводили к главному врачу.
Больница для душевнобольных разделялась на части, в первой – место приготовления пищи и кладовые комнаты, вторая предназначалась для хранилища лекарств, в ней же было отведено место для отдыха врачей, в третьей – комнаты для больных. Все палаты имели выход к центру, где располагалась сцена для музыкантов. Два раза в неделю для больных совершенно бесплатно устраивали музыкальные представления. Считалось, что мелодия благотворно влияла на душевнобольных.
Отец с уважением относился к врачам и построил не одну больницу, где бесплатно лечили и раздавали лекарства. Палаты также были поделены на мужские и женские. Здесь получали лечение люди и другой веры.
Поэтому я не удивилась фонтанам, садам, щебетанию птиц и приятным запахам благовоний. Было ощущение, что я попала в один из богатых домов, а не в больницу для умалишенных.
Врачом оказался небольшого роста старик с бородой. Одет он был в удлиненную рубашку и широкие штаны белого цвета, головной платок, тоже белый, удерживаемый толстым шнуром. Доктор, оказывается, ждал нас и сразу проводил в палату к маме. И чем ближе была встреча, тем страшнее становилось. Я хотела увидеть маму и в то же время боялась.
Палата была просторная, на двоих пациенток. Окна выходили в сад больницы, поэтому комнату заливал дневной свет. Одна из женщин в голубой одежде и такого же цвета платке стояла у окна. Вторая, в черном одеянии, сидела на кровати, качаясь из стороны в сторону, и что-то бормотала себе под нос.
– Мама! – вырвалось у меня.
Я была уверена, что женщина возле окна и есть моя мама, но пациентка обернулась и удивленно приоткрыла рот. Сделав глубокий вдох, перевела взгляд от незнакомки на кровать, где сидела душевнобольная.