Сдается комната с фонтаном - стр. 21
Я озадаченно потерла голой пяткой одной ноги лодыжку другой и решительно вышла на лестничную клетку. Подошла, чуть подпрыгивая от соприкосновения с холодной плиткой, к перилам и свесилась вниз.
Никого.
И только на втором этаже то зажигался, то гас пугающий желто -горчичный свет испорченной лампочки.
Я поспешила обратно в квартиру, заперла дверь, убедилась, что не забыла в замке ключ, и пошла к себе в комнату. Сейчас мне явственно слышался приглушенный храп из кухни, прерываемый не то повизгиванием, не то щенячьим поскуливанием.
Не сказать, чтобы я совсем не боялась Михаила, иначе не стала бы баррикадировать дверь стульями, чемоданом и столом (ну, ладно, стол мне с места сдвинуть не удалось – умели все -таки раньше мебель делать). Однако его присутствие хоть немного убеждало меня в том, что, выражаясь языком моего брата, «крыша моя еще не окончательно потекла».
Подумав об этом, я невольно потрогала себя за голову. Ничего примечательного или необычного, кроме гривы спутанных волос.
Я сняла халат, но не стала, как обычно, бросать его на фонтан, а закинула на стул, который ненадежно, но хоть как -то успокоительно для моих нервов, придерживал дверь.
Постель успела остыть. Я свернулась калачиком и, не спуская глаз с каменного мальчика (что -то мне расхотелось называть его Володькой), задумалась о том, что за фигня происходит в моей жизни.
«Это все потому, что ты не знаешь, чего хочешь!» – строго сказала в моей голове мама, поправляя очки. – «Займись, наконец, делом. Найди работу. Ты зачем из дома уехала? Столицы покорять? А вместо этого, что делаешь? Живешь у какой -то чокнутой старухи, с несуществующими котами и старым бомжом на кухне. Докатилась!» – мама неодобрительно покачала головой и поджала губы, выжидающе посмотрев на папу.
«Да она всегда такая безалаберная была. Чего с нее взять? И туда же – в Питер поехала. Домой возвращайся, убогая», – презрительно сказал папа и обернулся к маме, ища одобрения.
Где -то совсем далеко, за семью замками и туманами, противно захихикал брат. Почти как Михаил.
«Похудела совсем», – вздохнула бабушка, – «Эх, горе ты луковое!» – и, закинув полотенце на плечо, отвернулась к плите.
Я поняла, что засыпаю и до смерти хочу бабушкиных чебуреков. Рука сама собой нырнула под подушку, порыскала там в поисках печенья. Печенья не было. Только крошки кололи пальцы.
Ах, ну да – печенье съел Михаил. Да как же он мог, с другой стороны? Это он их тогда съел, когда я дверь на ключ заперла. А сейчас -то все в порядке. Мария Александровна, если я верно уловила логику происходящего (Господи, я еще ищу тут логику!), вернется домой, а утром Михаил исчезнет вместе со своей раскладушкой.